Людмила Соколова - Московский модерн в лицах и судьбах

После этого Лев Кекушев вообще становится заметной фигурой в московской элите. Он много и плодотворно работает над строительством особняков, доходных домов, перестройкой зданий, дизайном интерьеров, совмещая активную практику с преподавательской деятельностью в Строгановском и Инженерном училищах, Московском инженерном училище путей сообщения.

В своем творчестве Лев Николаевич использовал близкий ему по романтическому духу франко-бельгийский модерн. Его профессиональным почерком стали тщательная проработка и изысканность интерьеров, составляющих с архитектурой здания единое целое.

Кекушев дерзко – и, я бы сказала, с неким вызовом – решает «подписывать» свои дома-произведения. А что – художники ведь это делают? Да только видят их картины единицы. А тут – нате вам, смотрите, удивляйтесь, восхищайтесь, негодуйте! – львы! В виде статуй, барельефов – своеобразная визитная карточка. Теперь-то вы не забудете, ни с кем не спутаете, кто построил эту красоту! «Лев» – Лев Кекушев!

Сам он говорил так: «Во-первых, это все-таки своего рода царь всех животных. Во-вторых, он являет собой символ грозного стража. А в-третьих, должен ведь я как-то помечать свою очередную работу. Вот и ставлю завуалированную подпись: Лев».

Лев Николаевич словно смеялся над теми, кто сразу каталогизировал его творчество, навесил ярлыки, ожидая модерна и только модерна в чистом виде. А он взял да и построил для купца 1-й гильдии Митрофана Семеновича Грачева великолепный дворец в Ховрине, совершенно не похожий на то, что делал раньше, и на то, что будет строить в будущем, подкинув новую пищу для разговоров и пересудов.

И вообще, Кекушеву явно нравилось эпатировать почтеннейшую публику. Надо сказать, публику эту, в том числе и заказчиков-толстосумов, архитектор скоро «воспитал» и «построил», и каждое его новое творение вызывало все больше восторгов и безусловного принятия. Самые богатые люди выстраивались в очередь, чтобы заказать Льву Николаевичу особняк, перестройку дома или обновление интерьеров.

Кекушев был прекрасным рисовальщиком, и его проекты, выполненные в красках, напоминали изящные картины. Поэтому неудивительно, что чаще всего в конкурсах побеждал он.

Помимо таланта архитектора Кекушев обладал и деловой хваткой: сколотил значительное состояние и стал строить собственные доходные дома в Хамовниках, в Олсуфьевском переулке, купленный у баронессы Надежды Филаретовны фон Мекк и перестроенный, особняк на Гоголевском бульваре, № 21, а также дома на Остоженке № 19 и 21, которые Мастер записал на имя супруги Анны Ивановны и которые так и вошли в историю московского модерна, как особняки Кекушевой.

Теперь самое время рассказать об этой Анне Ивановне (Ионовне) и о семье архитектора. Правда, сведения эти чрезвычайно скупы.

По свидетельству признанного авторитета в области московского модерна доктора искусствоведения Марии Владимировны Нащокиной, написавшей несколько монографий и интересную статью «Жизнь и судьба архитектора Льва Кекушева», Мастер женился 20 апреля 1897 года на уроженке Полтавщины – «дочери отставного штабс-капитана Анне Ионовне Болотовой, очаровательной русоволосой девятнадцатилетней девушке с пухлыми щечками… Венчание состоялось в церкви Святых Великомучеников Космы и Дамиана в Шубине, расположенной рядом с домом генерал-губернатора Москвы на Тверской площади».

Тридцатипятилетний жених был богат и известен, невеста была моложе его на 15 лет. Была ли это взаимная любовь? Хочется верить, что так! Со стороны зодчего – несомненно! Трогательное свидетельство тому – посвященное невесте безыскусное стихотворение собственного сочинения, сохранившееся в архиве семьи:

29 февраля 1898 года у супругов родился первенец, сын Николай. Судьба его отразила героическую и драматическую эпоху развития нашей страны.

В своей книге воспоминаний «Звериада» он написал об отце всего несколько скупых строк. В том числе и такие слова: «Отец, вышедший из военной семьи, ненавидел царскую муштру и воспитывал меня в ненависти ко всему военному». К сожалению, это не спасло юношу от судьбы: когда родители разошлись, мать, не считаясь с желанием сына, отдала его «на казенный кошт» – сначала в реальное училище, а в 1914 году – в 1-й московский кадетский корпус. А вот в 1915 году Николай каким-то необъяснимым случаем оказывается в Одессе, где два года проучился в Сергиевском артиллерийском училище.

В 1917 году девятнадцатилетний Николай добровольцем ушел на фронт, где воевал в составе 60-й артиллерийской бригады. А в декабре – ну, понятное дело, волнения на фронте – он демобилизуется. Революцию он принял с восторженным энтузиазмом и романтическими иллюзиями. С сентября 1918 года он – командир части в Красной армии, в мае 1921-го – демобилизован.

Увидев изнутри ужасы братоубийственной войны, Николай обратил глаза к небу – отнюдь не к Богу! – и «заболел» им навсегда. Сначала пошел учиться в Электротехнический институт, а затем на курсы бортмехаников. Служил летчиком на Среднеазиатских авиалиниях. В 1924 году награжден орденом Красного Знамени за боевые действия в Средней Азии. В 1930 году перешел на работу в полярную авиацию. 27 марта 1931 года был арестован и заключен в Бутырскую тюрьму, приговорен к 5 годам ИТЛ и отправлен в Усть-Ухтинский лагерь, где работал… на рытье траншей. Но в декабре 1931 года – судьба, можно сказать, над ним смилостивилась – Николай был освобожден из лагеря. Работал бортмехаником в полярной авиации в Главсевморпути. Был бортмехаником экипажа П.Г. Головина, который 5 мая 1937 года первым в истории освоения Арктики пролетел над Северным полюсом в ходе подготовки к высадке полярной экспедиции Ивана Папанина. В том же году за участие в экспедиции на Северный полюс был награжден орденом Ленина, а в 1938 году ему было присвоено звание почетного полярника. Во время финской войны Николай Кекушев сопровождал суда в Белом море. В годы Великой Отечественной войны он совершил 59 вылетов на невооруженном Ли-2 в осажденный Ленинград, вывозя блокадников на Большую землю, служил в ВВС Северного флота. С 1943 года служил инженером отряда по борьбе с подводными лодками в авиации дальнего действия, с 1944-го – инженером авиагруппы особого назначения, с 1945-го – инженером на заводе в Германии по ремонту и перегонке трофейных самолетов. В 1948 году участвовал во второй экспедиции на Северный полюс.