В учении, выступлениях, встречах с новыми друзьями, любовных романах – какой же молодой человек может обойтись без увлечений? – пролетели годы в Берлине. Несколько раз Артур Рубинштейн прилетал на выступления в Варшаву. И там, на родине, его встречали радостно, торжественно. В Россию на гастроли его не пускали: еврею, даже прекрасному музыканту, приехать в Петербург или Москву без особого разрешения было непросто.
Профессор Йозеф Иоахим сделал все, что было в его силах: мальчик, приехавший к нему несколько лет назад, стал прекрасным музыкантом. И вот настал день, когда профессор дал ему последний урок.
– Мне больше нечему учить тебя, мой мальчик, – сказал он. Теперь перед тобой вся жизнь. Как ты распорядишься ею, зависит от тебя. – На глазах старого профессора блеснула слеза.
Ну, конечно же, Париж! Вместе с Фредериком, польским пианистом и дирижером, который тоже жил в Берлине, Артур отправляется в Париж. У него есть рекомендательные письма. Одно из них – к Габриэлю Аструку. Мсье Аструк – потомок старой еврейской семьи, сын бельгийского раввина, был влюблен в искусство. Карьере духовного пастыря он предпочел искусство. Габриэль решил стать импресарио. Он создал агентство, которое организовывало выступления музыкантов, артистов. И вот именно он стал на долгие годы импресарио Артура Рубинштейна. Он был его другом, который помогал не только профессиональным, но и практичным советом. Ведь Артуру был всего 21 год, и он легко мог попасть в сложные ситуации.
Когда Артур приехал в Париж, Аструк поселил его в небольшом элегантном отеле, где подавали завтрак, обед и был отличный рояль. Узнав, что в репертуаре Артура есть фортепианный концерт Сен-Санса, он очень обрадовался, сказав, что маэстро собирается дирижировать оркестром, и это будет настоящая сенсация.
Артур был чрезвычайно взволнован предстоящей встречей, концертом в Париже, от которого так много зависело. В день концерта он приехал намного раньше, долго разыгрывался в пустом зале и вдруг услышал: «Бонжур, мсье Артур!» – это был Сен-Санс. Он оказался невысоким, довольно плотным человеком, приветливым и улыбчивым.
Оба музыканта настолько увлеклись беседой, что не заметили как собрался весь оркестр. Репетиция прошла на редкость удачно. Сен-Санс был в восторге от трактовки своего концерта Артуром Рубинштейном. Рояль фирмы Стейнвей звучал прекрасно, оркестр играл вдохновенно. После окончания репетиции Аструк предложил пойти на обед в один из дорогих ресторанов и заказал шампанское. Все были в отличном настроении, звучали громкие тосты, все было готово к концерту. Радостный Артур возвращается в отель, бросается к роялю, чтобы сыграть несколько пассажей из предстоящего концерта, как вдруг…
«Я пережил один из самых страшных стрессов в своей жизни, – рассказывает он в своей книге. – Я не чувствовал пальцев, они были как неподвижные колоды. Это, безусловно, был результат шампанского. Концерт должен был начаться через два часа. Я был в отчаянии. Поднял страшную панику. Сбежались почти все мои соседи, служители гостиницы. Кто-то прикладывал к голове мокрое полотенце, другие массировали мне руки. Аструк, которому тут же позвонили, дал мне крепкий кофе. В конце концов, после столь интенсивного «лечения», я пришел в себя, пальцы почувствовали былую живость – я был спасен! С тех пор никогда в жизни я не пил шампанского перед концертом».
…Зал был заполнен до отказа – это стараниями Аструка были высланы бесплатные билеты студентам консерватории, а также многим представителям высшего общества. Одним словом, был «весь Париж». Появление молодого пианиста было встречено шквалом аплодисментов. Затем – напряженная тишина ожидания и… поплыли звуки божественной шопеновской музыки – Лонцерта для фортепиано с оркестром, необыкновенной красоты фортепианные каденции, блестящие пассажи, благородство мелодии, в которой, казалось, отразилось все, о чем тосковал, что переживал великий Шопен.
Утренние парижские газеты вышли с восторженными рецензиями: «Состоялось рождение замечательного музыканта!», «Париж признал Рубинштейна!» – пестрели заголовками газеты.
Парижский дебют открыл дорогу к будущим гастролям во Франции, Швейцарии. Артур Рубинштейн стал модным, известным музыкантом, но. жизнь полна парадоксов. Его материальное положение было настолько плохим, что зачастую, возвратившись вечером после изысканного ужина с представителями высшей аристократии, он не мог купить себе завтрак. Половину сборов он отдавал своему агенту, а остальные деньги шли на уплату по многочисленным счетам. «Это стало типичной жизнью для меня, – писал Рубинштейн, – ужинать в «Максиме», а утром бывало нечем заплатить за стакан чая в шикарном отеле, в котором я как известный и знаменитый музыкант обязан был жить.»
Но непременно наступает день, который кардинально меняет привычное течение жизни. Наступил такой день и в жизни Артура Рубинштейна.
Как-то рассыльный принес срочное известие от Аструка: «Мы должны немедленно встретиться. Дело срочное». Импресарио встретил Артура с особой учтивостью – видно было, что произошло нечто важное и приятное.
– Мой друг, вам предлагают гастрольное турне по Америке! – этими словами Аструк встретил Артура.
«Я остановился как вкопанный, – вспоминает Рубинштейн. – По всей видимости, это какая-то ошибка, – сказал я наконец. – Я никого не знаю в Америке. Кто может меня пригласить?» Аструк рассмеялся: «Сегодня после обеда вы встретитесь в моем офисе с человеком, который готов вам устроить ваши гастроли».
Американец появился в офисе минута в минуту и выразил восторг по поводу парижских выступлений Артура. Контракт был подписан тут же. Было оговорено, что Рубинштейн дает сорок концертов в течение трех месяцев, причем стоимость проезда покрывает импресарио, проживание, питание и прочие расходы – сам музыкант. Гонорар предполагался довольно скромным – всего четыре тысячи долларов, из которых сорок процентов он должен отдать Аструку.
Рубинштейн был несколько огорчен этими условиями, но импресарио сказал: «Не печальтесь, мсье, гастроли в Америке – лучшая реклама для музыканта. Это вам откроет дорогу в широкий мир, а для того чтобы поднять вам настроение, хочу вам дать пригласительный билет на вечер в Гранд-опера. Поет Шаляпин».
Ничто не могло доставить большей радости Артуру, чем посещение оперы «Фауст» с Шаляпиным в роли Мефистофеля. Шаляпин пленил Париж, о нем непрерывно писали все газеты: о невероятной силе его голоса, о его происхождении, о его любовных приключениях. Мефистофель был одной из основных ролей великого певца. Он появлялся на сцене полуобнаженный, его необыкновенной красоты фигура, мощная мускулатура являли собой воплощение мужской красоты.
