Таким образом, с деньгами, полученными от Скорбитта, и с рекомендательным письмом Франклина к Уэтсу Фултон оставил в 1786 году Америку и отправился в Европу.
Глава II. Фултон в Англии
В мастерской Уэтса. – Разочарование в живописи и увлечение механикой. – Три года на заводах. – Встреча с Рамзеем. – Краткий очерк истории попыток применения пара к судоходству: Власко де Гарай, Папин, Джонатан Хольз, Бернулли, Перье и Жоффруа, Фич, Рамзей. – Стенгоп. – Прощание с мыслью о пароходстве. – Фултон-инженер. – Разные изобретения. – Отбытие во Францию
Отравляясь в Англию, Фултон согласился взять у Скорбитта лишь такую сумму денег, какая была необходима для переезда через океан, поэтому, явившись в Лондон, он не имел почти никаких средств. К счастью, первое время молодой американец был освобожден от материальных забот, так как Уэтс принял его, по письму Франклина, самым дружеским образом и зачислил в число учеников своей мастерской, которые получали полное готовое содержание.
В мастерской Уэтса Фултон принялся работать с величайшим усердием. У него, однако, хватило ума, чтобы увидеть, и мужества, чтобы сказать себе, что его талант художника далеко не из блестящих и что ему суждено пойти не дальше посредственности в области искусства. Как ни тяжко было это разочарование, Фултон мужественно перенес его и решился заняться другим делом. В Лондоне он имел случай не раз бывать в разных промышленных учреждениях, куда его влекла любознательность, а знакомство с разными изобретениями в области промышленности снова пробудило в нем страсть к механике, и он решил посвятить себя этому делу.
Сведений по механике у Фултона в это время не было никаких, кроме самого поверхностного знакомства с некоторыми аппаратами. Нужно было начинать учиться с азбуки механического дела, между тем у Фултона не было никаких средств, и ему нужно было думать о том, чтобы заработать себе кусок хлеба. И вот, чтобы соединить заработок со своими стремлениями, Фултон решил работать на фабриках и заводах в качестве простого рабочего.
Три года проработал Фултон на фабриках и заводах: сперва в Эксетере, а затем в Бирмингеме, переходя с одной фабрики на другую, с одного завода на другой и везде внимательно изучая употреблявшиеся там машины и станки. Этим путем Фултон познакомился со всеми важнейшими и новыми для того времени применениями механики. При его громадной любознательности, уме, быстро схватывающем все мелочи и замечающем зависимость одних явлений от других, а также природной способности к механике, Фултону не только не трудно было изучить с практической стороны современную ему механику, но и указать на возможность многих изменений, значительно улучшавших действие современных ему машин. Эти советы и указания, которые он делал на разных фабриках и которые, конечно, далеко не всегда принимались к исполнению хозяевами и инженерами, обратили на него внимание многих тогдашних любителей механики. В это время в Англии занятия механикой были в большой моде, и ими охотно занимались люди с громкими титулами и крупными состояниями. Из них герцог Бриджвотер и граф Стенгоп, приобретшие репутацию больших любителей и знатоков механики и работавшие над разрешением целого ряда занимавших тогда мир вопросов, сильно заинтересовались Фултоном, ознакомившись с некоторыми из произведенных им улучшений фабрично-заводских аппаратов. Личное знакомство с Фултоном убедило Бриджвотера и Стенгопа в выдающихся механических способностях этого самоучки; вместе с тем они объяснили Фултону, что его способности могут получить должное развитие только при условии изучения им математики и теоретической механики. Этот совет показался Фултону основательным, и он решился возвратиться в Лондон для теоретических занятий, рассчитывая прожить некоторое время на средства, которые ему удалось сэкономить во время трехлетнего пребывания на заводах, что объясняется его крайне скромным образом жизни.
В Лондоне Фултон встретился со своим соотечественником Рамзеем, который незадолго перед тем делал опыты применения пара в судоходстве и был весь проникнут великой идеей пароходства. Рамзей представлял собою весьма распространенный тогда тип американца. Стремление к развитию разного рода промышленных предприятий тесно соединялось у них с горячим патриотизмом. Рамзей желал применить пар к судоходству главным образом для того, чтобы дать своему отечеству, Америке, могучее орудие промышленного развития, обогатить его и сделать могущественной страной. Горячие речи этого янки-патриота произвели сильное впечатление на Фултона, и с этого времени создание аппарата, при помощи которого суда могли бы употреблять для движения пар, сделалось целью жизни Фултона, которой он в конце концов и достиг.
Мысль применить пар к движению судов была далеко не новой. Первое известие о проекте этого рода относится еще к 1543 году, когда капитан испанской морской службы Власко де Гарай предложил Карлу V испробовать на судне изобретенную им машину. В чем именно состоял аппарат Гарая, – об этом не сохранилось мало-мальски подробных сведений. Известно только, что в состав аппарата входили котел с кипящей водой и два больших колеса, укрепленных по обоим бокам судна. Аппарат, вероятно, был очень несовершенен, тем не менее он двигал судно. К несчастью, время тогда было малоблагоприятное для подобного рода изобретений, и Карл V, увлеченный военными экспедициями, скоро забыл о Гарае и его изобретении, которое так и погибло бесследно.
Затем идея пароходства исчезает на полтораста с лишним лет и появляется снова только в самом начале XVIII века, когда известный Папин, изобретатель «Папинова котла», устроил лодку, приводившуюся в движение паром. Лодка эта была разрушена на Фульде лодочниками, а несчастный Папин, по недостатку средств, не мог повторить опыт. Впрочем, попытка эта и не могла иметь особого значения, так как тогда еще не была изобретена настоящая паровая машина. Паровой аппарат, поставленный на лодке Папина, основывался на употреблении упругости пара для поднятия водяного столба внутри трубки, из которой вода изливалась в резервуар, а оттуда падала в ковши водяного колеса и приводила его таким образом в движение. Понятное дело, что при такой системе лодка могла иметь лишь ничтожное движение, а управление ею было совсем невозможно. Прошло еще довольно много времени, и только в 1736 году англичанин Джонатан Хольз, пользуясь изобретенной тогда паровой машиной Ньюкомена, предложил английскому адмиралтейству проект применения пара к движению судов. Проект этот был отвергнут как потому, что Ньюкоменова машина давала не более 10 колебательных движений в минуту, которые не могли быть превращены в правильное круговое движение, так и потому, что самый аппарат, передававший движение паровой машины судну, был крайне несовершенен.
