До самого вечера на стадионе не смолкают отрывистые команды. Наконец звучат последние: «Вольно! Разойдись!» Бойцы переводят дух, кучками идут к большому деревянному дому, где раньше был клуб. Устраиваются на ночлег, расстелив шинели на досках.
Скоро на фронт. Первый бой для кого-то будет последним. Кто-то не поднимется с земли, когда смолкнет стрельба. И потому чуть не каждый фронтовой день будет делить солдат на живых и мертвых. Но на лицах нет ни страха, ни уныния. Молодость берет свое: слышатся шутки, подначивания.
— А здесь, братцы, похоже, нет клопов, — говорит кто-то в темноте.
— Это же культурное учреждение, — объясняет другой голос.
— Думаешь, клопы со скуки сдохли? Раздается дружный смех.
Июньская ночь густа, как чайная заварка. Давно угомонились, храпят бойцы. А Георгий Халтурин все ворочается, стараясь устроиться так, чтоб не ныла затянувшаяся рана. Но на досках, покрытых шинелью, сделать это мудрено. Лейтенант думает о своем отце, страстном любителе радиотехники: как-то он там один? Думает о дяде Константине Григорьевиче, который охранял в Свердловске дом Ипатьевых в то время, когда там находилась под стражей царская семья. Позднее дядя служил в органах ЧК. «Мы с тобой, племяш, ровесники, — говорит он. — Ты с девятнадцатого, а я в этом году родился как коммунист…»
Только когда ночь начала сереть, забылся Георгий Халтурин недолгим сном.
«Чем больше пота, тем меньше крови»
По тюменским деревянным мостовым тяжело катятся пушки. Машин нет, поэтому каждую везут семь бойцов — боевой расчет — да еще тащат шанцевый инструмент: кайлы, лопаты, ломы.
Путь неближний. Условный полигон находится за городом, в лесу, на небольшой высоте. Когда добираются до места, гимнастерки — хоть выжимай. Но перевести дух некогда. Звучит команда: «Занять круговую оборону!»
Бойцы спешат. За короткое время надо оборудовать основные и запасные позиции, вырыть окопы, наметить ориентиры, определить расстояние до них и произвести условную пристрелку. Условную, потому что снарядов нет, как и патронов для карабинов. Но никто не сетует, не возмущается. Понимают, что боезапасы — на вес золота. Каждый снаряд, каждая пуля, которые производятся на наших заводах, должны найти цель — поразить врага.
Команды следуют одна за другой: «Танки противника с тыла!», «Занять оборону правее!». И когда у бойцов, кажется, уже не осталось сил, слышится: «Сопровождать пехоту огнем и колесами!»
Снова люди впрягаются в пушки. Тащат их на одной силе воли около километра, быстро разворачиваются и занимают позицию.
Но вот и перекур. К Фазлутдинову, который сидит на земле, привалившись спиной к дереву, подошел командир батареи старший лейтенант В. Д. Фоменко. Глядя на бойца, вытирающего лицо пилоткой, сказал: «Тяжело в ученье — легко в бою. Чем больше прольется пота, тем меньше — крови».
Фазлутдинов согласно кивает головой. В своей второй батарее он агитатор. Часто беседует с товарищами, но бойцы и без того рвутся в бой. Вот только танков не видели в глаза. Какие они? Слухи ходят, что остановить танки трудно, почти невозможно. Броню не берет ни пуля, ни снаряд. Идет огромная стальная машина, изрыгая огонь, и нигде от нее не скрыться: пройдет сквозь дом, дерево повалит, окоп разутюжит.
Будущие истребители танков пока видят их лишь на рисунках. Изучили вес, вооружение, скорость, типы танков, их уязвимые места. Но теория есть теория. Как-то будет на практике?
На последнем занятии командир огневого взвода лейтенант Дедов сказал: «Если точно стрелять, то одним снарядом можно подбить танк, а одной бутылкой с зажигательной смесью — поджечь». После этих слов бойцы переглянулись, зная, что сам молодой лейтенант, закончив среднюю школу, прошел краткосрочный курс командиров и тоже не видел немецких танков. Но большинство офицеров попало в бригаду из госпиталей. Они видели танки воочию и хоть натерпелись от них немало — уверены, что, имея соответствующее оружие, с вражескими бронетанковыми войсками воевать можно.
Об этом долго говорили в перерыве между занятиями. Пришли к общему мнению, что могучую машину, созданную из лучших сортов стали, одолеешь с одного залпа лишь при очень точном прицеле. Укладывает же опытный охотник с одного меткого выстрела крупного зверя.
Не отставали в учении от артиллеристов и бойцы других подразделений бригады. В ее состав кроме артполка входили два отдельных истребительных противотанковых батальона, отдельный инженерно-минный батальон, отдельный минометный дивизион, рота автоматчиков.
Занятия заполняли дни до предела. Бойцы изучали противотанковые ружья и ампулометы. Пока теоретически. Ампулы и ампулометы вместе с новыми противотанковыми ружьями системы Симонова получили лишь по дороге на фронт. В Тюмени все, в том числе и ампулометчики, ходили на тактические занятия с противотанковыми ружьями системы Дегтярева.
Оружие минометчиков, минеров, автоматчиков полегче, чем у артиллеристов, но бойцам этих военных специальностей тоже приходилось попотеть на занятиях по боевой подготовке: командиры добивались быстрого и четкого исполнения команд.
В артполках было объявлено соревнование за лучший расчет и батарею. Десятки раз в день звучит команда: «К бою!» И каждый раз проводится хронометраж действий. Все быстрей и быстрей выполняются команды.
Вскоре в батареях объявили, что получены снаряды и будут проводиться учебные стрельбы. Но поскольку снарядов мало, в каждой батарее будет стрелять только один расчет — самый лучший. Чтоб его выявить, организовали внутрибатарейные состязания.
На стадионе то и дело из укрытий выскакивали бойцы в противогазах, полном снаряжении, и пушки за считанные минуты оказывались на другом конце поля. Однако не все шло гладко.
Из семи человек расчета, куда попал Фазлутдинов, трое уже побывали в боях. Зато из четырех необстрелянных бойцов один был такой неловкий, какого специально искать будешь — не найдешь. Больше всего ему не везло с обмотками. И разматывались они, как назло, в самый неподходящий момент. Прозвучит команда «К бою!», расчет бросается к орудию, и вдруг на полпути — свалка: обмотка размоталась (а она длиной — два метра!), кто-то наступил — и горе-боец упал под ноги бегущим.
Такая сцена хороша для комедии, а тут не до смеха. Пришлось Фазлутдинову учить бедолагу тому, как надо управляться с обмотками.
Пока в каждой батарее соревновались за лучший расчет, командирам удалось «выбить» дополнительное количество снарядов. Объявили, что учебную стрельбу будут вести все расчеты: на каждую пушку отпущено по три снаряда.
