Не случайно, говоря о своем участковом Александре Старовойтове, Харен сказал:
- Он в ту ночь был рядом с нами, тушил огонь. И я видел слезы в глазах этого человека: он не мог спокойно смотреть на то, как гибнет человеческий труд.
А затем дружные армянские семьи еще раз доказали всем окружающим, что именно неустанный и честный труд - основа их жизни. В считанные дни выросли на месте пожара новые постройки.
Им не впервой возрождать свою жизнь из пепла.
В 1992 году, под танковыми обстрелами и авиационными бомбежками, они уходили из родного села в Шаумяновском районе Азербайджана. Им не разрешили взять с собой ничего. Многим не удалось захватить даже документы. Пока они, неся на руках детей и беспомощных стариков, шли к перевалу, разделяющему азербайджанскую и армянскую территорию, их продолжали убивать. Не дошли многие.
В те закатные годы СССР, еще действовали центры, распределявшие беженцев по территории всей страны. Братья Сагателян перебрались в Калининградскую область. У них была здесь родная душа. Старший брат еще лет за пятнадцать-двадцать до этих страшных событий, после службы в армии, нашел здесь свою зазнобу и, женившись, остался в Краснознаменском районе.
Харен Мовсесович на родине был не последним человеком. Работал начальником узла связи, затем - заведующим отделом райкома партии. В Алексеевке стал заведующим отделением совхоза, главным агрономом. Реформа сельского хозяйства, обернувшаяся его разгромом, превратила специалиста Сагателяна в обычного фермера. Но этот человек не кичится своим прошлым, и, в отличие от многих других вынужденных переселенцев, не требует для себя каких-то льгот. Всем бедам он противопоставил проверенное средство - труд.
Живет его семья не богато. В двухкомнатной половине дома, выделенной в свое время совхозом, ютится вся его семья: мама, жена, три дочери. Обстановка более чем скромная. Все трудятся от зари до зари. И не только в своем хозяйстве. Старшая дочь закончила школу с серебряной медалью, поступила в КГУ. Средняя - круглая отличница. У младшей есть четверки, но есть и время нагнать сестер.
Для них Краснознаменск - это уже не место временного пребывания.
На вопрос, нет ли мечты уехать в Армению, Харен грустно улыбается.
- Куда? В Армении у нас нет корней, мы жили на территории Азербайджана. А там ничего не осталось.
На месте села - выжженная, раскатанная танками пустыня. Говорят, что даже кладбище уничтожили. Это сделали такие же нелюди без национальности, как и те, что устроили поджог в далекой от Кавказа Алексеевке. А те азербайджанцы, что сохранили в кровавом конфликте сердце и разум, по просьбе изгнанников сделали и передали им видеозаписи того, что осталось на их родной земле.
Да и как теперь уехать? Старшего брата здесь похоронили, и других родственников. У нас здесь уже много своих могил. Как их оставишь? Это теперь наш дом, наша Родина.
Обездоленные безумием межнационального конфликта, эти люди больше всего на свете боятся повторения того, что им уже однажды пришлось пережить.
И Харен раз за разом повторяет:
- Это все не на национальной почве. Это просто - чья-то зависть.
Пожалуй так. Говорят, что в нескольких армянских домах перед пожаром раздавались телефонные звонки. Неизвестные насмешливо спрашивали:
- Что, богато живете?
А у русской соседки ехидно осведомились, не жарковато ли у них?
Конечно, хлестать самогон, бездельничать, красть по мелочам на пропой и прожитие - занятие куда как не трудное. Но и мало прибыльное. А жить-то хочется красиво. Ну, как тут не возненавидеть этих трудоголиков, которые вырвались со своего Кавказа еле живые и без штанов, а тут уже и хозяйством обзавелись и вообще живут по-человечески. И повод для пакости хороший черные, неруси!
Но откроем газеты. Жгут и русских фермеров по всей России свои же русские выродки. Глава администрации Краснознаменского района Федор Георгиевич Пискарев рассказывал о том, как по-разному сложились судьбы бывших крепких советских хозяйств. Одни пробились сквозь проблемы реформ, крепко встали на ноги. А другие распродают и доразоряют все, что было создано трудом нескольких поколений. И на сходе в Алексеевке глава был вынужден, кроме основного вопроса, честно и конкретно разъяснить селянам, что ни помощи, ни халявы со стороны государства им ожидать не приходится. Все теперь - только в их собственных руках.
Так что Харен Мовсесович смотрит в корень.
Сегодня, когда уже с того горького дня прошло больше года, и страсти поулеглись, можно с уверенностью сказать: нет, это вопрос не межнационального конфликта. На смену национальному противостоянию приходит противостояние хозяев, тружеников, талантливых предпринимателей - с одной стороны. И отребья, бездельников, несостоятельных людишек - с другой.
Так что и Алексеевке, и Краснознаменску, и всей нашей огромной стране предстоит выбирать, с кем мы теперь будем: с великой нацией разноплеменных тружеников? Или с безродными халявщиками, мечтающими "взять и поделить", или хотя бы уничтожить заработанное чужое, злорадно наблюдая, как корчатся души людей, обожженных ненавистью.
Валерий Горбань
Законодатель - лучший друг вора
Здравомыслие, как источник права
Интересная у нас страна!
К примеру, как на Западе асфальтируют дорожки? Сам не видел, врать не буду. Но, в народе рассказывают, что делается это рационально. Разбили газончик, дали гуляющим по нему походить. Набьет народ тропки, удобные, с которых даже самый ленивый не сойдет, чтобы путь спрямить. Вот их и асфальтируют.
У нас немного по другому. Некий дядя или тетя, с образованием, отягощенным личными фантазиями, планирует парк. Нарисует на схеме то, что ему лично больше нравится. Кто радиусами дорожки проведет, кто паутинкой красивой. А кто по-армейски: прямо и конкретно. Сразу и воплотят. А народ ходит по своим маршрутам. По свежеразбитым клумбам и цветникам, как его, народ, жизнь реальная подвигает.
И кто тут бескультурней, ходоки по клумбам или те прожектеры, которые не хотят с жизнью считаться, это - большой вопрос.
А причем тут воры, спросит читатель?
А притом, что и законы у нас и на Западе принимаются по таким же разным схемам.
Отвлечемся еще раз. Когда какому-нибудь юридическому изданию нужна "смешная" страничка, обычно обращаются либо к цитатам из протоколов по типу "нарочно не придумаешь", либо к прецедентам законодательства североамериканских штатов. Какие только чудные законы не принимали американцы на заре своей государственности. А сейчас берегут эти юридические приколы, как музейную редкость. Сами смеются. Весь мир посмеивается. Вот, например, в одном из западных штатов существует запрет солить огурцы в ванной. Закону лет двести. Но попробуй нарушить! Глупость? Не-ет! Давайте подумаем, как такой закон появиться мог? Была, наверное, когда-то в ковбойском городишке одна ванна на всех. В салуне каком-нибудь. Или даже в специальном заведении. Приехали с ранчо или после очередной перестрелки с мексиканцами усталые, потные ковбои. Захотелось понежиться... а тут сюрприз: хозяин заведения решил огурчики посолить. Может быть, его пристрелили сначала, а потом решили вопрос урегулировать. А может быть, и повезло чудаку. Освободили бравые парни емкость одним пинком ковбойского сапога, помылись. А потом собрались на главной площади городка и приняли закон, защищающий право каждого из них хоть раз в месяц насладиться ощущением чистого тела.
