Ну, и где тут «Берия рвался к власти», где тут «карьерист Берия»? Он просто работал, проявил себя хорошим организатором, деловым, способным работником, против которого иные не стоили даже его левой ноги, работа у него спорилась, развитие Грузии по всем направлениям стремительно набирало обороты! Сталин обратил на него внимание вследствие именно этих обстоятельств, а не чего-то иного, тем более каких-то там интриг Берия, что ему обычно приписывают. Такова была логика развития ситуации с руководящими кадрами в Закавказье, в том числе и в Грузии. И именно в силу этой логики, а не чего-то другого Сталин и пришел к объективному выводу об уже настоятельной целесообразности выдвижения Берия на пост первого секретаря Закавказского крайкома партии. И в октябре 1932 г. Лаврентий Павлович Берия стал им. Причем, и это самое интересное, к М. Орахелашвили отнеслись, прежде всего сам Сталин, более чем уважительно – дали ему возможность уйти по собственному желанию. 9 октября 1932 г. Политбюро ЦК ВКП(б) удовлетворило его просьбу об освобождении от обязанностей первого секретаря Заккрайкома.
Ну а что же произошло с супругами Орахелашвили в дальнейшем? Мамия Орахелашвили умотал в Москву – на должность заместителя директора Института Маркса-Энгельса-Ленина (между прочим, в то время там формировалась банда отъявленных оппозиционеров-интеллектуалов, готовивших теоретическое обоснование для не столько антисталинского, сколько антигосударственного заговора и переворота). Чуть позже подъехала и его склочница жена – на должности начальника Управления высшей школы народного комиссариата просвещения ее пригрела не столько вдова Ленина, сколько старая троцкистка Надежда Константиновна Крупская.
Завершая этот этап анализа, еще раз хочу задать несколько вопросов. Где во всем том, что было изложено, карьеризм Берия? Где его стремление к власти? Где тут все то, что было вынесено в название мифа? Что якобы Берия «рвался к власти и шел наверх едва ли не в прямом смысле слова по трупам, в связи с чем, воспользовавшись своим положением руководителя грузинских чекистов, Берия собрал компрометирующие данные на партийное руководство и постепенно убрал его, чтобы самому возглавить партийную организацию Грузии».
Как это ни парадоксально, но ответы на эти вопросы – помимо уже приведенных аргументов – еще в мае 1930 г. дал сам Лаврентий Павлович (из письма Л. П. Берия С. Орджоникидзе):
«Дорогой Серго, не один раз я ставил перед Вами вопрос о моей учебе. Время проходит, кругом люди растут, развиваются, и те, которые еще вчера были далеко от меня, сегодня ушли вперед. Известно, что безбожно отстаю. Ведь при нашей чекистской работе не успеваем зачастую даже газету прочесть, не то, что самообразованием заниматься… Дорогой Серго! Я знаю, Вы скажете, что теперь не время поднимать вопрос об учебе. Но что же делать? Чувствую, что я больше не могу…»
* * *
Небольшой комментарий. Как видите, не к власти рвался Лаврентий Павлович, а в храмы науки, чтобы грызть ее гранит! Но это еще что. Это только начало. Вы посмотрите, что дальше-то писал тот самый Лаврентий Павлович Берия, которого все стремятся клеймить «карьеристом, рвавшимся к власти».
«Я думаю, что мой уход из Закавказья даже послужит к лучшему. Ведь за десять лет работы в органах ГПУ в условиях Закавказья я достаточно намозолил глаза не только всяким антисоветским и контрреволюционным элементам, но и кое-кому из наших товарищей. Сколько людей будут прямо-таки приветствовать мой уход, настолько я им приелся своим постоянным будированием и вскрыванием имеющихся недочетов. Им хотелось, что все было шито-крыто, а тут, извольте радоваться, кругом недочеты и ляпсусы.
Уже начинают прорабатывать, а что дальше будет – не знаю. Со мной начинают связывать все истории, которые когда-либо были в Грузии и вообще в Закавказье. Ушел тов. Л. Картвелишвили (как член ЦК Грузии. – А. М.) – винили меня. Ушел тов. Мамия (то есть Орахелашвили; имеется в виду его первый уход с поста 1-го секретаря Заккрайкома. – А. М.) – указывали на меня. Сняли бакинских товарищей – опять я тут. В умах многих товарищей я являюсь первопричиной всех неприятностей, которые постигли товарищей за последнее время и фигурирую чуть ли не как доносчик.
Мой уход на работе не отразится. Аппарат Груз. ГПУ и в центре, и на местах налажен и работает настолько четко, что любой товарищ, который возглавит его после меня, справится с положением. Аппарат Аз. ГПУ в центре тоже налажен. Укрепляется теперь и аппарат Арм. ГПУ путем переброски туда новых товарищей»[70].
* * *
Комментарий. Вот объясните, пожалуйста, хотя бы самим себе, в чем тут можно усмотреть обоснованность утверждения о том, что у Лаврентия Павловича проявлялись «карьеризм и стремление к власти», что обычно приписывают Берия? Лаврентий Павлович открыто просится не просто в отставку, но и вообще уйти из Закавказья, а его обвиняют в «карьеризме и стремлении к власти»! Ну не идиотизм ли?! А в чем можно усмотреть обоснованность «традиционного» утверждения фальсификаторов о т ом, что-де «воспользовавшись своим положением руководителя грузинских чекистов, Берия собрал компрометирующие данные на партийное руководство и постепенно убрал его, чтобы самому возглавить партийную организацию Грузии и Закавказья»?! Разве не очевидно, что ответ на этот вопрос прост, как всегда проста подлинная правда: компромат на себя собственноручно состряпали безнадежные балбесы из числа грузинского высшего руководства и лично же предоставили этот компромат Сталину. Черта лысого поверил бы Сталин каким-то донесениям ОГПУ и ГПУ Грузии, пока сам не убедился бы! Не говоря уже о том, что у него всегда были свои, никому не доступные каналы проверки и перепроверки любой информации, по любому вопросу. То обстоятельство, что Лаврентий Павлович Берия вскрывал всевозможные недочеты и открыто о них говорил или столь же открыто информировал об этом партийные инстанции, а ГПУ было просто обязано это делать (в его функции тогда много чего входило), к разряду доносов ну никак не отнесешь.
[Знаете, как изощряются доносчики, действующие в корыстных, или, к примеру, в преступных целях? Вот, например, как действовали подручные Хрущева при реализации плана этого государственного преступника по удалению от Сталина его самых верных людей, прежде всего начальника его личной охраны Н. С. Власика и многолетнего секретаря А. Н. Поскрёбышева, с тем, чтобы, удалив их, облегчить себе решение задачи убийства Сталина. Из рассказа заместителя министра госбезопасности СССР (в начале 50-х гг. прошлого века) В. С. Рясного известному писателю Ф. И. Чуеву: «По нашим данным Власик в последнее время вел себя неразумно и разнузданно. Он устраивал бардаки на государственных дачах, которые числились за Сталиным. Сталин жил на так называемой Ближней даче, а Власик распоряжался всеми дачами. По данным, которые через меня проходили, в этих оргиях участвовали и другие высокопоставленные особы, даже один из секретарей ЦК… Об этом стало известно, так же как и о поведении Власика, о чем в косвенном порядке мы сообщали Сталину, и это в какой-то мере послужило причиной ареста… А рядом, на даче, Поскрёбышев стал бардаки устраивать. Сталин узнал и выгнал его»[71]. И только тогда, когда Власика забирали, до него наконец-то доперло, что он натворил, ибо, по свидетельству его дочери, он произнес: «Все. Сталину осталось недолго»[72]. Ведь понял же зажравшийся баран суть и цели того, что произошло, и как его «технично» убрали от Сталина! Нет, чтобы вовремя подумать. Увы, прав оказал Власик на все 100%…
Естественно, что нет ни малейшего сомнения в том, что эти уроды фактически зверски злоупотребляли своим служебным положением и их действительно надо было крепко одернуть. Но открыто, напрямую, без всяких там «в косвенном порядке сообщали». Потому что последнее и есть классический образец наушничества. Рясной так и не понял, что он ляпнул в беседе с Чуевым. Ведь порядочный, принципиально обеспокоенный человек «в косвенном порядке» сообщать не будет. Он соберет неопровержимые объективные данные, проверит и перепроверит их, затем переговорит с фигурантом этих сведений, и если тот после такой принципиальной беседы не одумается, то уж тогда можно идти к его непосредственному начальнику, коим и был тогда Сталин для Власика и Поскрёбышева. А что сделал Рясной и его подручные – и так видно: «в косвенном порядке сообщали Сталину», проще говоря, потихоньку, строго дозировано именно же «стучали» Сталину на Власика (и Поскрёбышева), хотя он и в самом деле был виноват. Но, подчеркиваю это вновь, порядочные люди одергивают оступившегося порядочным образом, а не путем «стука». Подобным методом подсиживают и выживают конкурента. Что и произошло.]
Своим непониманием ситуации, задач прогресса, своим бездельем, неумением работать, своей склонностью к склокам, кляузам, интригам, своим враньем и безудержным стремлением хитрить во всем, неуемным кумовством безнадежные балбесы сами же «достали» Сталина. И «достали» его так, что он, принужденный логикой необходимости подлинного прогресса в Закавказье, уже просто не мог не заменить их на хорошего организатора, делового и способного работника Лаврентия Павловича Берия. Тем более что он не только открыто говорил правду (а Сталин, к слову сказать, чрезвычайно высоко ценил это качество в людях), но и делал дело, и делал его хорошо. Конечно, когда кто-то открыто говорит правду, вскрывает недостатки и требует их исправления, то это вызывает резкую реакцию отторжения такого человека. Причем особенно резкая реакция бывает у тех лиц, которые по социальной лестнице стоят выше, а их критикуют нижестоящие[73]. Соответственно не стоящие даже левой ноги Берия безнадежные балбесы пустились во все тяжкие. Проще говоря, стали усиленно распространять всевозможные грязные, ничем не обоснованные, полностью беспочвенные слухи в целях компрометации Лаврентия Павловича. И эти подлые слухи, увы, докатились и до наших дней. Какого родственничка-потомка этих безнадежных балбесов ни послушаешь, так у всех у них Берия такой-сякой! Причем все заявляют это безапелляционно – как носители истины в последней инстанции. А за что? На этот вопрос ответим в следующем мифе.
