Тяжкий недуг, на время отпустивший его, вновь вернулся. Певица Алла Пугачева вспоминала: «Единственное, что я могу вспомнить, связанное с Владимиром Семеновичем (а он всегда был для меня Владимиром Семеновичем), — это то, что мы встречались в доме у нашего общего знакомого. Я была тогда — никто, так, девочка лет семнадцати. Я садилась за пианино, играла, Владимиру Семеновичу нравилось…
Бывал в той компании и Боря Хмельницкий… Мы тогда крепко поддавали…»
И наконец воспоминания Михаила Буянова, врача, лечившего Высоцкого: «С середины 1966 года я видел Высоцкого эпизодически. Несколько раз он звонил мне, но это были в основном светские разговоры. Он сильно пил и постепенно обошел едва ли не все психиатрические лечебницы столицы».
Если год 1966-й для Владимира Высоцкого был трамплином к созданию серьезного песенного репертуара, то следующий, 1967 год стал его утверждением на этом поприще. В этом году Владимир Высоцкий создал одни из самых первых своих принципиальных произведений: «Спасите наши души!» и «Беспокойство» («А у дельфина…») В этом же году им были написаны песни: «Аисты», «Песня о новом времени», «Дом хрустальный», «Моя — цыганская», «Кассандра», «Лирическая».
Год 1967-й стал годом гастрольного триумфа певца Владимира Высоцкого, который в течение года совершил около 30 поездок, курсируя между Москвой, Ленинградом и Куйбышевым. Такое рекордное количество гастрольных поездок Высоцкий повторит теперь не скоро, только через пять лет, в период, когда его песенное творчество будет уже признано народом повсеместно.
24 и 25 мая Высоцкий выступал с концертами в Куйбышеве, и свидетель тех концертов И. Фишгойт вспоминал: «До нас доходили слухи, что Высоцкий — любитель выпить, но во время его приездов в Куйбышев мы убедились в обратном. Отказался он даже от пива. Пил только минеральную воду».
Концерты в Куйбышеве прошли с большим успехом, и, вернувшись в Москву, Высоцкий попал на собственный творческий вечер в ВТО, который состоялся 31 мая. Свидетель тех событий О. Ширяева отметила это событие в своем дневнике: «Первоначально вечер планировался на 17-е как чисто песенный. Представлять Высоцкого должен был Табаков, он в ВТО заведует молодыми. Но Ю. П. Любимов предложил перенести на 31-е, на среду, когда в театре выходной, и показывать сцены из спектаклей. Однако сам он внезапно заболел, и поэтому вышел директор, сказал несколько слов и предоставил слово Аниксту как члену худсовета Таганки…
Аникст начал с того, что он — в трудном положении. Обычно все знают того, кто представляет, и хуже — того, кого представляют. А тут, наверное, мало кто знает его, но зато все знают Высоцкого. Аникст подчеркнул, что это первый вечер Таганки в ВТО. И сам Высоцкий, и его товарищи рассматривают этот вечер как отчет всего театра. А как это хорошо, что у входа такие же толпы жаждущих попасть сюда, как и перед театром…
Еще Аникст сказал, что вот пройдет несколько лет, и в очередном издании театральной энциклопедии мы прочитаем: «Высоцкий, Владимир Семенович, 1938 года рождения, народный артист».
Аникст сказал, что Высоцкому очень повезло, потому что он попал в коллектив единомышленников. Восхищался разнообразием его талантов, говорил, что публика знает, что Высоцкий многое умеет, даже стоять на голове. Аникст говорил не только о Высоцком, но и о коллективе театра, о Любимове и о судьбах театра вообще. Он сказал, что Театр на Таганке — это не следующий традициям, а создающий их. Этот театр находится в первых рядах нового искусства. Его упрекают в отсутствии ярких творческих индивидуальностей, называют театром режиссера, но это не так. Высоцкий тому пример…
Высоцкий пел свои песни. С особым удовольствием, как он сказал, спел «Скалолазку», которая не вошла в картину «Вертикаль». Еще из новых: «Сказку о нечисти» и «Вещего Олега». Затем о хоккеистах, предварив песню рассказом о том, что его вдохновило на ее написание.
В конце вечера какие-то деятели поздравили Высоцкого от имени ВТО, поднесли официальный букет. Мне было не дотянуться до сцены, и я попросила сидевшую передо мной девушку положить мои гвоздики к микрофону…
Говорили еще, что артисты хотели прочесть Володе приветствие в стихах (читать его должна была Полицеймако), но им не разрешили из перестраховки».
Кинематограф в тот год баловал Высоцкого ролями. Он снялся у Киры Муратовой в «Коротких встречах» (в главной роли) и в июле начал пробоваться на роль в фильме Г. Полоки «Интервенция». На роль его утвердили, фильм был снят, но тут же запрещен и к зрителям пришел только после смерти Высоцкого. Надо отметить, что участие в этом фильме сильно осложнило дальнейшую кинематографическую судьбу Владимира Высоцкого. В год 50-летия Великого Октября он имел смелость, как обвиняли его высокие киноначальники, сняться в клоунаде-буффонаде в роли большевика-подпольщика. Картину эту было приказано смыть, но, к счастью, один экземпляр ее уцелел и все-таки дошел до зрителя.
Этим же летом он снялся на «Беларусьфильме» в эпизоде фильма «Война под крышами», где исполнил свою песню. Правда, роль была отрицательная — Высоцкий сыграл полицая. В июле подоспели и съемки в фильме Е. Карелова «Служили два товарища».
Утверждение на роль в этом фильме было самым трудным, хотя здесь, в отличие от «Интервенции», Высоцкий должен был исполнять роль белогвардейского офицера. Но вокруг имени Владимира Высоцкого ходили тогда всевозможные скандальные слухи, как имевшие под собой основание, так и огульные. Например, этим же летом на киностудии «Беларусьфильм» за распространение кассет с записями Высоцкого многие работники киностудии получили служебные выговора, а кое-кто и вовсе лишился работы.
Против утверждения Владимира Высоцкого на роль поручика Брусенцова выступил и начальник актерского отдела «Мосфильма» Гуревич. Описывая перипетии этого инцидента, Высоцкий писал жене Л. Абрамовой 9 августа: «Гуревич кричал, что он пойдет к Баскакову и Романову (руководители кинематографии Союза), а Карелов предложил ему ходить везде вместе. Это все по поводу моего старого питья и «Стряпухи» и Кеосаяна. Все решилось просто. Карелов поехал на дачу к больному Михаилу Ильичу Ромму, привез его, и тот во всеуслышание заявил, что Высоцкий-де его убеждает, после чего Гуревич мог пойти только в ж…, куда он и отправился незамедлительно».
Этот начальник актерского отдела «Мосфильма», сохранявший свой пост до 80-х годов, прославился и тем, что при нем был составлен черный список на актеров, которых не рекомендовалось приглашать для съемок. Попал в эти списки и Олег Даль, который в 79-м отказался сниматься в фильме А. Митты «Экипаж». После этого поступка он был внесен в черный список Гуревича, где указывалось, что в течение трех лет Олег Даль ни к каким съемкам на «Мосфильме» привлечен быть не может.
