Что это? Счастливая случайность или закономерный результат хорошей работы? Вероятно, и то и другое.
Однако опыт показывает, и люди опасных профессий, наверное, согласятся со мной, что есть удачливые, которым при прочих равных условиях везет чаще. Но есть и их антиподы, те, которым часто не везет. Конечно, я не могу дать научного объяснения подобному явлению, но это факт. А факты, как гласит народная мудрость, упрямая вещь.
Итак, первые недели в Лондоне я жил в гостинице лиги, питался там, посещал фильмы и концерты, регулярно заходил в бар и вскоре примелькался всему обслуживающему персоналу. При входе у меня уже не спрашивали пропуск, а вежливо улыбались и приветствовали по имени. Я оставался членом лиги в течение всего времени пребывания в Англии (не считая, разумеется, тех лет, которые провел в тюрьмах Ее Величества), часто посещал различные мероприятия, получал на адрес лиги корреспонденцию. Главное же заключалось в том, что лига являлась моим клубом, куда я мог приглашать знакомых, чтобы опрокинуть по стопке. Дело в том, что в Англии все пивные и бары закрыты днем, те есть как раз тогда, когда бизнесмены и другие солидные люди встречаются по делам. Именно в такие моменты важно иметь возможность сказать: «Пойдемте посидим в моем клубе», поскольку бары клубов открыты как раз тогда, когда закрыты общедоступные питейные заведения. Этот странный порядок был введен, если не ошибаюсь, в прошлом столетии для борьбы с пьянством среди «простого народа», который якобы пил бы весь день, ежели не закрыть пивные сразу после обеденного перерыва. Что касается «порядочных людей», то они могли сидеть в барах своих клубов, открытых только для «членов»…
Лига часто оказывала мне всевозможные услуги. Например, когда я, наконец, нашел подходящую для себя квартиру, то у меня попросили пять рекомендаций — с предыдущего места жительства, от управляющего банком, где у меня был счет, с места работы и от двух домовладельцев, у которых я снимал квартиры. Пришлось явиться в секретариат лиги и показать эту анкету любезной моему сердцу Элизабет Пауэлл.
— Укажу свой банк и предыдущий адрес в Канаде, — сказал я. — Но что делать с рекомендациями с места работы и от двух домовладельцев?
— Я попрошу господина Кроушоу, — подумав, сказала Элизабет. — Его подписи будет достаточно.
И действительно, подпись Кроушоу с указанием его должности и букв ОБИ (сокращенное название «Ордена Британской империи») оказали чудодейственное влияние на управляющую «Белым домом», где я собирался поселиться. Мне тут же предоставили однокомнатное жилище, хотя уже имелся длинный список желающих снять в этом доме квартиру.
Естественно, что я никогда не забывал заслуг мисс Пауэлл и часто, возвращаясь из поездок «на континент», привозил помимо всего всяческие подарки, начиная от французских духов и кончая модными и весьма дорогими безделушками. Мисс Пауэлл, естественно, тоже не оставалась в долгу и снабжала меня время от времени билетами в театры, в студию телевидения и на другие зрелища. Более того, она обеспечила меня пропуском на торжественный парад лейб-гвардии в годовщину коронации королевы, попасть на который среднему англичанину было практически невозможно. Она также регулярно поставляла мне пригласительные билеты в королевскую ложу Альберт-холла — самого большого концертного зала Лондона. Нужно было видеть выражение лиц моих английских знакомых, когда я будто невзначай приглашал их на концерт в ложу Ее Величества. На большинство людей это производило неизгладимое впечатление. После концерта я дарил своему гостю на память пригласительный билет в королевскую ложу, на котором каллиграфическим почерком была выведена его фамилия. Трудно передать, какое глубочайшее уважение к моей скромной персоне вызывала эта несложная комбинация, соавтором которой была незабвенная Элизабет. Чего только не сделает женщина симпатичному ей и безотказному в ее женских слабостях мужчине…
Во время суэцких событий осенью 1956 года, когда я второй год учился в университете, мне нужно было послушать в парламенте дебаты по внешней политике и особенно выступление тогдашнего премьер-министра Англии Антони Идена. Одно дело прочитать сжатый отчет в газете и совсем другое самому присутствовать в палате общин в момент, когда разгорелись страсти.
Как всегда, на помощь пришла Элизабет. Она тут же при мне позвонила активному деятелю лиги, члену парламента сэру Джоселину Люкасу и попросила устроить пригласительный билет на «скамью почетных посетителей» для одного очень симпатичного канадца по фамилии Лонсдейл на дебаты по внешней политике. Сэр Джоселин не подвел. В здании парламента меня встретил его секретарь и вручил пригласительный билет. Меня не без некоторой торжественности провели на галерею палаты общин и усадили в одной из лож. В тот день палата общин была набита битком, некоторые парламентарии даже стояли в проходах, поскольку в английском парламенте нет постоянных мест. Лишь за членами правительства и «теневым кабинетом», то есть руководством оппозиции Ее Величества, закреплены передние лавки по обеим сторонам длинного стола, расположенного у возвышения, на котором восседает спикер палаты общин. Одно место в первом ряду через проход от скамьи правительства осталось свободным, и я мог понять, почему его не занимал никто из стоящих в проходе. Неожиданно в зале началось какое-то оживление, и все взоры устремились к входу, который не был виден из ложи, где я находился. Вскоре показалась полная старческая фигура, неуверенной походкой проковылявшая к этому единственному свободному месту. Когда старец сел, я его узнал. Уинстон Черчилль! «Самый великий из живущих ныне англичан», как писали тогда в прессе. С большим интересом я рассматривал человека, который в свое время призывал удушить советскую власть в колыбели, но волею судьбы оказался нашим союзником во второй мировой войне…
Итак, благодаря лиге, у меня в Лондоне была не только уютная квартирка, но и масса интересных знакомых. Чтобы больше не возвращаться к этой милой организации, хочу рассказать еще об одном эпизоде. Недели через две после того как верховный судья Англии лорд Паркер приговорил меня к 25 годам заключения, я получил от генерального секретаря лиги следующее письмо:
«Господину Гордону Лонсдейлу, 634, Белый дом, Олбэни-стрит, Лондон.
Дорогой сэр,
Мне поручено известить вас о том, что Центральный Совет Королевской Заморской Лиги не может больше считать вас членом Лиги. В соответствии со статьей 8 Королевского устава, ваше членство в Лиге прекращено. Возвращаем вам ваш членский взнос за 1961 год».
