разногласия уже не только по организационным и личным вопросам, но и по вопросам партийной тактики под влиянием надвинувшихся событий общегосударственного характера.
15 июля 1904 года был убит министр внутренних дел Плеве. Революционные партии ликовали. 26 августа на освободившуюся вакансию был назначен князь Святополк-Мирский, резко изменивший характер внутренней политики. «Искренне благожелательное и истинно доверчивое отношение к общественным учреждениям и к населению вообще» были объявлены новым министром принципами нового курса внутренней политики [36]. Начался период так называемой «весны»; последовали возвращения из ссылки многих «политически неблагонадежных» лиц, печати дана была большая свобода, на сходки и собрания смотрели сквозь пальцы… И «передовое» общество не замедлило дать ответ на оказанное ему Министерством внутренних дел доверие.
Уже в сентябре 1904 года в состоявшейся в Париже конференции оппозиционных и революционных организаций Российского государства приняли участие представители либерального Союза освобождения, объединившего левое крыло земцев и наиболее радикальные элементы свободных профессий, и сообща с представителями революционных партий выработали общую программу действий, главными пунктами которой были провозглашены уничтожение самодержавного строя и замена его свободным демократическим режимом. В октябре в целях успешной агитации за введение в России конституционного режима Союз освобождения принял решение: а) принять участие в съезде земских и городских представителей и побудить его на открытое заявление конституционных требований; б) организовать через своих членов 20 ноября по случаю 40-летия судебных установлений банкеты с целью проведения на них наиболее радикальных и демократических резолюций; в) поднять через своих членов-земцев на очередных уездных и губернских собраниях вопрос о введении конституционного правления и созыва для сего народного представительства; г) начать агитацию за образование союзов лиц либеральных профессий и за объединение их в один союз, который бы вошел в тесную связь с революционными партиями. В начале ноября Союз освобождения содействовал основанию первой легальной революционной газеты «Наша жизнь», а в конце ноября вошел в переговоры со священником Гапоном с целью привлечения Гапоновской организации [37] на помощь либералам.
Партия более умеренных земцев работала в том же направлении. С 6 по 8 ноября в Санкт-Петербурге состоялся не разрешенный официально съезд земских деятелей, вынесший ряд резолюций весьма радикального характера, одна из коих заявляла о необходимости участия народных представителей «в осуществлении законодательной власти, в установлении государственной росписи доходов и расходов и в контроле за законностью действий администрации». Своими резолюциями земский съезд призывал русское общество к борьбе с самодержавным строем. Союз освобождения широко распространил по России этот призыв правого крыла земцев, и результатом дружного, умело подготовленного, хорошо организованного выступления земцев явилось вспыхнувшее повсеместно противоправительственное движение интеллигенции. В целом ряде городов происходили банкеты, на которых принимались резолюции или согласные с требованиями, выставленными земцами, или даже более радикального характера; на земских собраниях составлялись адреса и петиции аналогичного содержания. Либеральное общество шло за «освобожденцами», которые оказались стоявшими во главе начинавшейся революции.
Такое выступление либералов в качестве лидеров общественного движения и само это движение, развернувшееся с необычайной быстротой, ставило социал-демократам вопрос, что же делать им, претендентам на роль руководителей революции, какую им принять тактику по отношению к новым факторам русской жизни.
На возникшие вопросы фракции ответили по-разному. Лидеры меньшевиков с началом земского движения стали пропагандировать через «Искру» мысль о вмешательстве партийных работников в это движение, во-первых, с целью усиления его общественного значения, толкания либералов влево и придания всему движению более яркого революционного характера, во-вторых, в целях партийно-педагогических. Сторонники этого взгляда доказывали, что, выступая на либеральных банкетах и собраниях, рабочие воочию убедятся, сколь различны их пролетарские интересы и интересы буржуазии, и это понимание усилит их классовое сознание и классовую солидарность; что они получат опыт, как надо вести классовую борьбу, и что это послужит к наибольшей сплоченности рабочих в настоящую классовую, политическую партию.
Представители большевистской партии и некоторые меньшевики не соглашались с точкой зрения искровцев на земскую кампанию; они находили, что участие партии в буржуазном движении лишит пролетариат самостоятельности, обратит его в политический хвост либеральной буржуазии; они стояли за самостоятельную партийную революционную тактику, которая, по их мнению, должна была заключаться в подготовке к вооруженному восстанию.
Однако местные социал-демократические работники, захваченные нахлынувшим движением, действовали скорее в духе искровцев, нежели их противников. Где можно, они пристраивались к банкетам, собраниям и пытались использовать их в революционных целях. Так, 6 ноября в Харькове представители социал-демократического комитета, проникнув на заседание Юридического общества, сорвали его, начали произносить речи революционного характера, разбрасывали прокламации и пели революционные песни. Начавшийся в здании беспорядок перекинулся на улицу, где была устроена демонстрация с пением «Марсельезы», причем в толпе несли флаги с надписями «Долой войну!», «Долой самодержавие!», «Да здравствует Учредительное собрание, да здравствует республика!». 10 ноября в Екатеринодаре Кубанский комитет сорвал заседание Городской думы, оратор от комитета произнес речь, «товарищи» устроили беспорядок. 18 ноября в Одессе социал-демократы, воспользовавшись проходившим в зале Городской думы заседанием Общества охранения народного здравия, превратили его в митинг с революционными речами. Там же 20-го числа в здании Окружного суда во время празднования 40-летия судебных установлений, социал-демократы, сорвав заседание, устроили митинг, закончившийся уличной демонстрацией, и в тот же день вечером на банкете в Благородном собрании оратор социал-демократ произнес революционного характера речь, закончив ее выкриками: «Да здравствует республика! Да здравствует социальная революция!» 20 ноября в Саратове был устроен митинг в чайной на Пешем базаре, на котором социал-демократы открыто выступали с речами, требуя созыва Учредительного собрания с целью установления демократической республики. 28 ноября Санкт-Петербургский комитет пытался устроить уличную демонстрацию, но принятыми мерами она была прекращена, и сами социал-демократы печатно признали ее крайне неудавшейся.
Выступления, подобные перечисленным, устраивались социал-демократами и в других городах, хотя в большинстве случаев эти беспорядки прекращались полицией, тем не менее они повышали настроение общества и действительно придавали либерально-демократическому движению революционный характер.
Более успешно шла работа у социал-демократов на Кавказе и в Северо-Западном крае. Кавказские местные комитеты были более организованы и слиты с массой, что обуславливалось особыми условиями кавказской жизни, позволявшей действовать более открыто. В Северо-Западном же крае после откола Бунда от партии стали организовываться местные партийные группы, из которых к концу 1904 года уже существовали Виленская, Минская и Витебская, образовавшие свой центр – Северо-Западный комитет. Работа этого нового социал-демократического комитета выразилась, главным образом, в издании прокламаций, которых комитет, по свидетельству «Искры» (№ 78), распространил до 55 тысяч.
В конце 1904 года Центральный комитет партии утвердил устав новой партийной организации – Украинского социал-демократического союза (Спилка), который был объявлен частью партии, имеющей целью организацию пролетариата,
