В Москве он пересел на поезд до Иваново, из Иваново на автобусе доехал до Родников, а там ― на перекладных ― добрался до ближайшей к даче деревни. Последние два километра он шел пешком. Обогнавший его трактор поднял столб пыли, и Михаил инстинктивно отпрыгнул в сторону, стараясь не вдыхать ее: сказывался страх перед радиоактивной пылью. «Видимо, потребуется еще немало времени, чтобы вновь захотелось полной грудью вдохнуть и насладиться запахом полевых цветов и свежескошенного сена», ― подумал он.
Неделя, проведенная в огороде, заросшем кустами со спелой малиной и смородиной, помогла восстановить силы. Не смотря на слабость и приступы головокружения при нахождении на солнце, надо было возвращаться на работу.
Первым делом, оказавшись в Кинешме, он направился на станцию скорой помощи и постучал в дверь кабинета начальника станции ― доктора Шмулевича.
– Да. Войдите! ― донеслось из-за двери.
Доктор Векслер вошел в кабинет. Шмулевич сидел за столом и просматривал какую-то ведомость. Он оторвался от бумаги и посмотрел на вошедшего. Он узнал Михаила, глаза его забегали, но он дружески воскликнул: «О, сколько лет! Вернулся? Присаживайся, рассказывай!»
Михаил молча прошел в комнату. Со словами «Доктор Шмулевич, мне все известно; хочу сказать, что я был о вас лучшего мнения», ― он положил на стол заявление об уходе по собственному желанию. Затем повернулся и вышел, хлопнув дверью.
– Давай поговорим. Я тебе все объясню, ― неслось из-за закрытой двери, но Михаил уже сбегал по скрипящим деревянным ступенькам лестницы.
Через два года после аварии Михаил встретил свою новую любовь. Его невеста не испугалась последствий, связанных с облучением и генетикой. Брак получился счастливым. У молодой пары родились три дочери, и вся рассказанная выше история ушла в прошлое.
И все же…
В ликвидации последствий Чернобыльской катастрофы приняло участие шестьсот тысяч человек, около ста пятидесяти тысяч ― в 1986 году.
Тридцать погибших за первые две недели после аварии было только началом. Около шестидесяти тысяч ликвидаторов умерли за последние двадцать пять лет, большинство из них вследствие облучения. Пять тысяч человек, которые в детстве употребляли молоко с зараженных зон, заболели раком щитовидной железы. Это в двадцать раз выше, чем в среднем по стране. Многие из них выжили, но вынуждены до конца своих дней употреблять лекарственные препараты. Среди ликвидаторов отмечено возрастание вдвое случаев лейкемии ― рака крови. В этой группе в два раза выше уровень психических расстройств за счет депрессивных состояний и в двадцать раз ― уровень суицидов. Большинство ликвидаторов страдают синдромом хронической слабости. По оценкам экспертов, это объясняется влиянием ионизирующего излучения на центральную нервную систему.
Люди, чьи кости, легкие и печень оказались насыщены радиоактивным стронцием, страдают частыми и продолжительными вирусными инфекциями. У них возникла непереносимость привычных продуктов питания. Ликвидаторы больше подвержены онкологическим и сердечнососудистым заболеванием.
Площадь радиоактивного загрязнения превысила двести тысяч квадратных километров. Около пяти миллионов гектаров пахотных равнин стали непригодными для земледелия на сотни лет.
Из года в год территория зоны отчуждения, включая оставленный пятидесятитысячный город Припять, а также город Чернобыль и сотни опустевших деревень, с приходом весны обильно зарастает чернобыльником ― горькой полынью. Полынь заполняет детские игровые площадки и высохшие плавательные бассейны, школьные дворы и автомобильные стоянки...
«Жизнь» радиоактивных изотопов, выпавших на огромной территории, продолжается и после ликвидации последствий аварии. В результате бета-распада плутония на радиоактивно загрязненных лесах и полях происходит образование америция, вклад которого в альфа-активность в настоящее время составляет пятьдесят процентов от общего числа изотопов. Через сто лет после аварии это приведет к увеличению почти в два с половиной раза общей альфа-активности на загрязненных плутонием землях.
2011
Когда тоска сжимает, что тиски,
Душевный штиль, как море, бескорыстен.
Открыть судьбу бессильны лепестки ―
Иду один,
в тень рощи,
к мокрым листьям.
Прохлада их остудит жар лица,
А свежесть ― засветит свечу надежды,
Чтоб огонек всегда в ночи мерцал,
Чтоб согревали сердце грусть и нежность!
Нас много. Посторонних ― никого.
От всех сомнений здесь надежно спрятан.
О, если б вам стихи смогли помочь,
Как листья мне, ― поверить в Жизни святость!
1987
Холодным утром на рассвете
Прекрасны птичьи голоса
И ― в золотистом солнца свете ―
Созвездье капелек ― роса.
Прекрасна трав намокших свежесть
И изумрудный поля крик,
В листве зеленой ветра шелест,
Журчащий льдом, живой родник,
Холодная лазурность неба,
В тумане берег голубой,
Ромашки взгляд ― белее снега.
Прекрасно то, что Ты со мной!
1978
Моросящая стынь
и сгибающий ветер.
Никого. Лишь деревьев
зеркальные брусья блестят.
Ослепляющий черным,
угрюмый октябрьский вечер:
Интервал меж словами
листопад ― снегопад.
Мне сегодня не спится.
Осенняя блекнет дорога.
Сапоги погружаются
в вяжущей слякоти жуть.
В этой жизни серьезной
познал я еще немного.
Выбирать в ней непросто свой честный
и правильный путь.
Отношенья людей
в глубине своей нам непонятны.
Не откроют нам звезды
плохи они, иль хороши.
Пересуды об этом
в грядущем похожи на пятна
На чистейших порывах
до боли влюбленной души.
Дать свободу всем чувствам.
Не сковывать в душном угаре
Их полета
и свежести буйной грозы.
Только так перед жизнью
лицом можно в грязь не ударить
И прожить ее чище
печальной и чистой слезы.
1978
Последние шаги до миража ―
Надежды неотступной чаянье.
И тлеющий еще любви пожар
Мы заливаем медленно отчаяньем.
Забудутся красивые слова
И страстной невесомости минуты.
Воображенье будет рисовать
Другие вариации кому-то.
Спасибо Вам за те гирлянды дней,
