Во всяком случае, Европа познакомилась с теорией разделения властей из книги Монтескье и ему обязана в значительной мере той свободой и законностью, которыми пользуется в настоящее время.
Как на пример осуществления его теории Монтескье указывает на Англию, «конституция которой имеет непосредственной своей целью достижение политической свободы». Он довольно подробно описывает учреждения этой страны и особенно останавливается на тех, которые могут быть заимствованы другими странами, так как не обусловлены какими-либо особыми местными условиями, и для этого несколько обобщает явления действительности.
Позднейшие критики упрекали Монтескье в том, что он не заметил некоторых мелких несоответствий английских учреждений с его теорией. Но они забыли, что именно благодаря своей общности и согласию в главных основаниях с действительностью теория Монтескье и могла получить такое широкое распространение, так убедительно действовать на умы. Ведь оттого, что планеты под влиянием близко лежащих тел уклоняются от эллиптического пути и описывают не совсем правильную кривую, закон их движения не делается ложным. Так же точно и в политической жизни, – известные отступления от теории разделения властей могут быть обусловлены чисто местными причинами, не подрывая верности самой теории.
Описание английских учреждений Монтескье пополняет затем подробным описанием политической жизни и нравов этой страны. На этом, собственно, заканчивается политическая часть «Духа законов».
Но несомненно, что разумное уголовное законодательство и здравая уголовная политика в вопросе об обеспечении законности и политической свободы имеют также весьма большое значение, – и Монтескье обратил серьезное внимание на эту сторону дела.
Сторонник умеренности в политической деятельности вообще, Монтескье особенно рекомендует законодателю руководствоваться ею при назначении наказаний за преступления. «Не следует вести людей крайними путями», – говорит он. Не умеренность наказания, а надежда на безнаказанность преступления способствует развитию преступности. Поэтому Монтескье восстает против жестоких наказаний, господствовавших в то время, и выступает противником пытки.
Опыт показал всю верность его мнений, так как с отменою жестоких членовредительных наказаний и смертной казни за сравнительно незначительные преступления количество обложенных этими наказаниями преступлений не увеличилось, как пророчили сторонники теории устрашения.
Еще более важным, пожалуй, является влияние, оказанное Монтескье на само понятие преступления. В его время государство облагало наказанием не только действия, но и некоторые помыслы граждан, что, конечно, вело к массе несправедливостей, стеснений, ошибок и было лучшим средством угнетения действительных или мнимых врагов правительств и правителей. «Законы, – говорит Монтескье, – должны наказывать лишь внешние действия».
Наказание в известных случаях налагается не за произнесенное слово, а лишь за деяния, средством к совершению которых послужили эти слова. С этой точки зрения Монтескье рассматривает оскорбления величества и религиозные преступления, преследование за которые практиковалось по самому ничтожному поводу. «Зло проистекает, – говорит он, – из идеи, что надо мстить за Божество», – и, действительно, в его время светская власть брала на себя эту не свойственную ей задачу, смешивая понятия греха и преступления и карая за первый, как за второе. В Испании еще сжигали еретиков.
В этой области Монтескье является прямым предшественником Беккариа и последовавшего за ним целого ряда реформаторов, изменивших коренным образом господствовавшие в Европе варварские понятия о преступлении и наказании и неоправданно жестокое уголовное законодательство.
Таково содержание «Духа законов» там, где оно касается вопросов политических. Но в этом сочинении содержится много блестящих страниц, касающихся права гражданского, международного, в нем есть места, которые могли бы послужить украшением любого трактата по политической экономии; в нем заключается целое исследование по истории феодализма.
К сожалению, за недостатком места мы не можем остановиться на рассмотрении взглядов Монтескье по всем этим вопросам, затронутым в его труде; но прежде, чем покончить с «Духом законов», нам надо сказать несколько слов о послужившей основанием к самым жестоким нападкам на Монтескье книге XIV, трактующей «О законах в их отношении к климату страны», то есть о влиянии климата на социальные явления.
Действительно, теперь нам кажутся странными его рассуждения о том, что непосредственно под влиянием климата складывается национальный характер целых народностей.
Но если принять во внимание состояние естествознания и общественных наук в то время, когда Монтескье создал свою парадоксальную теорию, то мы должны будем скорее удивляться его наблюдательности, чем осуждать поспешность, с которою он обобщил те немногие данные, которые имелись по этому предмету в его распоряжении. Монтескье подметил, что физические условия среды оказывают влияние на общественные явления, и, увлекшись этой верной мыслью, преувеличил влияние на них климата. Впрочем, здесь сказалась одна из основных способностей ума Монтескье, способность обобщения фактов, составляющая его слабость и вместе с тем силу.
Задача, которую преследовал Монтескье в «Духе законов», и замысел этого труда настолько грандиозны, понимание целей общественной науки так широко и верно, что при том состоянии, в котором находились вспомогательные для этой науки отрасли знания в его время, он, конечно, не мог не ошибаться в своих конечных выводах; напротив, просто поражает сравнительно незначительное количество этих ошибок и масса верных взглядов и обобщений, разбросанных на пространстве всего труда. Создание науки об обществе было еще не по силам ХVIII веку, и Монтескье сделал больше, чем можно было бы от него требовать.
Монтескье доказал возможность научного исследования общественных явлений с целью пользоваться добытыми результатами для блага человечества и сам, где это было можно по современному ему состоянию соответствующих отраслей знания, начал это исследовать. Последующие поколения широко воспользовались его трудами и почерпнули из них много полезных указаний при пересмотре завещанного историей строя общественных отношений.
Глава VI. Последние годы жизни и смерть Монтескье
Утомленный нападками далеко не беспристрастной критики, придирками духовной и светской цензуры, наконец, самим успехом своим, в силу которого он сделался предметом поклонения для одних и зависти – для других, Монтескье решился отдохнуть в своем замке и провести там на лоне природы остаток жизни среди любимых литературных занятий. Несмотря на свои пятьдесят девять лет, он был еще бодр и здоров, вполне сохранил свои умственные способности и живой, жизнерадостный характер. Только зрение изменяло Монтескье, – на обоих глазах у него образовались катаракты, что сильно затрудняло его занятия, хотя он и тут не терял надежды и надеялся на возможность излечения путем операции. Его раздражала, однако, невозможность самостоятельно отдаваться литературному труду и необходимость почти все диктовать. «Я задумал план, – писал он своему другу, – расширить и углубить некоторые места моего „Духа законов“, но стал неспособен на это. Чтение ослабило мои глаза».
