Сталин имел в виду покаянную речь Булганина, с которой он выступил на декабрьском (1958 г.) Пленуме ЦК КПСС. Булганин тогда сказал: когда в 1957 году активно развернулась антипартийная деятельность Маленкова, Кагановича, Молотова и Шепилова, он, Булганин присоединился к ним, поддержал их и стал их сторонником и соучастником. «Будучи тогда Председателем Совета Министров, — признался Булганин, — я оказался не только их соучастником, но и номинально их лидером. Антипартийная группа у меня в кабинете собиралась, сговаривалась о своей антипартийной фракционной работе».
«Создается впечатление, — продолжает Василий Сталин, — что он (Булганин. — Н. З.) чувствует за собой какую-то силу (?!) или считает партию настолько глупой, что позволяет себе слишком свободно каламбурить. Номинальный лидер…?! Нет, он собирался быть не номинальным лидером, как это видно из его же выступления! Номинальным же лидером (то есть пустышкой) он стал не по своей воле (ибо сие не от него зависело), а по воле партии. Выступление его не искреннее, а смесь фарисейства с трусостью.
Маленков. Об этом человеке стоит поговорить подробнее. С Маленковым, которому были поручены дела ВВС, мне пришлось сталкиваться часто: в 1941-1942-1943 и в 1945 г., когда ЦК отстранило его от шефства над ВВС и должности секретаря ЦК за обман ЦК. Мне доподлинно известно, что в так называемом Ленинградском деле Маленков видел возможность своего возвращения на пост секретаря ЦК и с этой целью создал дело, извратил действительность. Прямо говоря, на костях ленинградцев при помощи (очень активной) со стороны Берия, — опять занял пост секретаря ЦК. Вообще, если проследить за ходом карьеры Маленкова и Берия, то легко заметить, как они друг друга тянули и выручали. Вот довольно характерный факт их взаимного сотрудничества на заре их обоюдной карьеры еще до войны. Речь идет о С. Ф. Реденсе — одном из старейших чекистов-дзержинцев. Я его хорошо знал, ибо он являлся мужем сестры моей матери А. С. Аллилуевой. Когда Берия назначили в НКВД, Реденс был для него помехой на должности Нач. упр. НКВД Москвы, ибо Реденс знал Берия по работе в Закавказье с отрицательной стороны и был вхож к т. Сталину в любое время. Берия решил убрать Реденса с дороги. Когда Берия заговорил с т. Сталиным о необходимости ареста Реденса (я случайно был при этом разговоре), т. Сталин резко возразил Берия и казалось, что вопрос этот больше не поднимется. Но, как было не странно для меня, — Берия был поддержан Маленковым, Маленков сказал, что знает Реденса по работе в Москве и поддерживает мнение Берия о аресте. Сейчас я не помню, кем работал в то время Маленков, но, кажется, он имел отношение к кадрам партии, ибо хорошо помню слова т. Сталина: «Разберитесь тщательно в кадрах с товарищами в ЦК, — я не верю, что Реденс — враг». Как провел в ЦК этот разбор Маленков, я не знаю, но факт, что Реденса арестовали. После ареста Реденса по наушничеству Берия, вход в наш дом Анне Сергеевне был закрыт, но по ее просьбе я просил т. Сталина принять ее. Мне за это посредничество попало и было сказано: «Я не поверил Берия, что Реденс враг, но работники ЦК то же самое говорят. Принимать Анну Сергеевну я не буду, ибо ошибался в Реденсе. Больше не проси».
Такова история этого эпизода, который врезался мне в память, ибо дело шло о знакомом, уважаемом и близком человеке.
К тому же я видел и слышал, как т. Сталин защищал и отстаивал Реденса и как переживал свою ошибку (?!) доверия Реденсу. Вот, как Маленков и Берия обманывали т. Сталина и убирали с дороги честных людей. Таких фактов можно привести немало. Так подробно об этом я пишу не случайно. Вся система Берия и Маленкова была построена на принципе — не наш человек к т. Сталину не должен быть вхож. Создавалась некая изоляция, дабы любая информация к т. Сталину могла поступать только через них или контролироваться ими же.
Из-за молчания и нежелания портить взаимоотношения с Маленковым и Берия (многие члены Президиума ЦК того времени, конечно, могли разоблачить эту пару) чаще всего этот обман сходил с рук. Кто же пытался возражать Берия и Маленкову, убирался, дискредитировался или арестовывался.
Вот другой факт взаимной выручки, в 1945 г., когда на фактах ВВС было доказано, что Маленков лжец, доверие к нему было поколеблено, и он был освобожден от должности секретаря ЦК. Но из-за заступничества Берия — окончательное разоблачение Маленкова не удалось. Я ни в коей мере не сторонник умалять вину Шахурина и Новикова, этих холуев Маленкова, но их арест выручил Маленкова. Этим арестом Маленков как бы отошел на задний план и вывернулся, свалив все на этих людей, отведя вину от себя. В 1953 году, реабилитируя Шахурина и Новикова, Маленков полностью предал это дело забвению — извратив суть дела и выставив всю эту группу (и самого себя) как невинно пострадавших. Это гнусная ложь! Маленков был наказан верно, но недостаточно.
Странно, что Серов, знавший это дело, на следствии взвалил на меня вину в желании дискредитировать честного Маленкова…?! Хороша честность! Эта хитрая комбинация (в 1945 г.) снятия основной вины с Маленкова — арестом с шумом и треском была тонко разыграна Берия и Меркуловым. Таким образом Берия и компания выручили Маленкова. Все же Маленков вынужден был притихнуть. К тому же бороться с Ждановым ни Маленков, ни Берия не решались. Ибо Жданов пользовался абсолютным доверием и был безгранично уважаем. После смерти Жданова дело изменилось. Маленков опять начал набирать силу и, как я уже выше указывал, на костях ленинградцев опять стал секретарем ЦК. После партийной конференции Москвы, когда Попов вел себя возмутительно (будучи делегатом конференции и членом МГК, я рассказывал т. Сталину о многих фокусах Попова) т. Сталин сделал серьезное замечание Маленкову: «Как же так, в одном городе — рядом и не видите…?!» Маленков обрушился на меня, но меня поддержал Поскребышев, и Маленков умолк.
Тогда же т. Сталин сказал: «Надо обязательно усилить ЦК твердым и честным человеком». Через непродолжительное время мы (москвичи) увидели секретарем МК Н. С. Хрущева, а ЦК получил твердого и честного секретаря ЦК. Из всего этого видно, что т. Сталин уже перестал безгранично верить Маленкову, но до полного разоблачения этого человека не дожил.
Маленков и Берия — одно целое. Поэтому, говоря о Маленкове, нельзя не упомянуть и о Берия. Примерно в этот же период времени (подробности знает т. Игнатьев, бывший в то время мин. гос. без.) мною было передано письмо т. Сталину о неполадках (а вернее безобразиях) в Грузии. В этом письме был прозрачный намек на роль Берия в этих неполадках. Дело дошло до того, что т. Сталин решил сам поехать в Грузию и присмотреться — и поехал (причем Берия хотел ехать вместе с т. Сталиным, но ему было в этом категорически отказано), но на этот раз Маленков выручил Берия. Он прилетел в Боржоми и свел все не к тщательному разбору, а к снятию Чарквиани, чем и замял дело, которое повело бы к разоблачению Берия. Все это факты и их легко проверить. Вмешательства в грузинские дела Берия мне простить не мог, а Маленков за дела ВВС и МГБ, Попов полностью был солидарен с Берия — отсюда и их месть мне. Ибо т. Сталин начал проверять как Берия, так и Маленкова. Смерть т. Сталина на время спасла Маленкова и Берия от разоблачения, но разоблачение должно было наступить и оно наступило. Таковы далеко не полные некоторые наблюдения за поведением Маленкова как коммуниста и государственного деятеля. Ложь, обман, карьеризм и опять ложь его конь.
