Потом начал Бусыгин работать в паре с московским экскаваторщиком. Когда сошел с трактора, рубашка на нем — хоть выжимай. А машинист экскаватора москвич Саша говорит: «Ну, Николай, показали мы бизнесменам советский класс, пусть-ка попробуют по-нашенски!»
Подошла группа журналистов. Завели разговор с Сашей. А он взмолился:
— Николай, мои знания английского языка по сравнению с твоими — горькие рыдания. Иди-ка сам изъясняйся.
И Бусыгин понимает по-английски пятое через десятое. Но все-таки понял: хвалят машину, а самого Бусыгина называют «супермеханикам».
«Ан, хвалят. Жалко мне тебя, господин Бусыгин, что-то подозрительно начали тебя похваливать. Гляди — не выпрыгни из штанов от гордости, а то завтра ушатом воды окатят», — подумал Николай Александрович.
Но нет. Отзывы были очень лестными. На следующий день в газете появилась такая заметка:
«Русские машины более прогрессивны, чем британские и американские. В смысле удобства для водителя эти машины — последнее слово техники. Кабины с обогревом и кондиционированием воздуха. И даже для неспециалиста очевидно, как много идей заложено в их конструкции».
«Стоило попотеть, — рассуждает Бусыгин, — стоило помокнуть ради такого дела».
После Англии Николай Александрович оказался в Канаде, в Торонто. Фирма Знайдер Бразе устраивала выставку-демонстрацию дорожно-строительной техники разных стран — СССР, США, ФРГ, Канады, Японии. Сначала машины разбирали по винтикам, куда-то увозили, затем собирали, ставили на стенд, выводили на демонстрационную площадку. Бусыгин был в роли гида на выставке, часто снимал модный пиджак, надевал комбинезон и демонстрировал маневренность машин.
А за ним — толпы людей. Слышна украинская и русская речь.
Говорит пожилой украинец, явно намекая на чью-то враждебную СССР пропаганду:
— Що ж воны, бисовы диты, нам мозги морочили… Вон яка у Советов техника!
А одетый с иголочки бородач с явно военной выправкой — ему в ответ:
— Большевички пыль в глаза пускают, на это они бо-о-ольшие мастера. — А потом подходит к Бусыгину: — Послушай, милейший, где вы собираете эту машину?
Николай Александрович спокойно отвечает:
— В Челябинске, на тракторном.
— А из какой страны вы получаете детали, узлы?
— Все сами делаем, на своем заводе, из своих материалов, своими руками.
— А вы кто, милейший, инженер, конструктор?
— Рабочий-механик, испытатель машин.
— А почему вы не получили образование инженера? Не по карману, да?
Бусыгин ответил:
— К сожалению, не успел, не было времени. В молодые годы пришлось громить фашистов, гнать их с нашей земли. Вот и не успел стать инженером, получил образование техника. А сын мой будет инженером.
Вокруг — смех, язвительные реплики в адрес «чистого господина», которому ничего не остается, как удалиться.
Зато другой, говорящий по-русски с каким-то особым акцентом, по которому не поймешь — то ли он поляк, то ли латыш, словом, из бежавших без оглядки в сорок пятом, — этот тип, вызывающе небрежно одетый, все норовил сунуть в руки посетителей выставки листовки. Бусыгин это заметил.
— Эй, господин хороший, бородой обросший, — позвал он снующего типа.
Тот удивленно посмотрел на Николая Александровича:
— Почему моя кандидатура имела возможность вызвать ваш интерес?
— А чего вы грязные бумажки людям суете. Если есть что сказать, станьте здесь и говорите.
— Я не располагаю желанием рассказывать о том, что здесь написано. Немного времени назад я имел возможность высказаться.
— Ну и что? Побили?
Тип вздохнул:
— Мне хотелось бы тоже заполучить возможность шутить. Но я молчу. Зачем мне иметь речь, если не слушают.
— Тогда бросьте свое грязное дело.
— Эх-хе-хе… Я бы хотел возможность знать, чем я буду обедать. Это мой бизнес…
— Тяжелый у вас кусок хлеба. Займитесь честным трудом, советую. И тогда желудок не перетянет голову. А то дело ваше неважнецкое. И предсказания ваших листовок напоминают ворожбу цыганки-гадалки.
Стыдно!
Человек с листовками смешался с толпой.
Подходит пожилой украинец, седой, почти квадратный — плечи у него широкие, а туловище короткое. Обращается к Бусыгину, и приятно слушать его певучий украинский говорок:
— Побалакать с тобой хочу, хлопец…
— Пожалуйста, отец, слушаю.
Рассказывает свою немудреную историю — как лихая жизнь загнала его и всю семью на чужбину, как горько и муторно жить вдали от родных, в унижении, в постоянных думах о хлебе насущном. Любят здесь, в Канаде, в Америке, всякие мифы. Скромный бедный мальчик чистил ботинки, вкладывал свои гроши «в дело» — и стал миллионером. Ах, эти глупые, наивные мифы, скольким людям они голову заморочили, сбили с истинного пути! Хорошо бы вернуться на Украину!..
— Треба побалакать на эту тему. — А потом, разводя руками, спрашивает: — Следует трошки повременить, а? Хиба ж це разумно — такое житте?
Щемящее чувство жалости охватило Николая Александровича. Но что он мог посоветовать старому украинцу с его тоской по родине?
— Як же так, представитель — и не в курсе происходящего?
Потом тихо, жалостливо начал говорить о том, что еще с детства ему знакома книга о Волшебнике Изумрудного города и о девочке Элли, которая жила в Канзасе и которую ураган вместе с ее домиком поднял в воздух и перенес в сказочную страну. Вот бы с его семьей случилось такое чудо!
— Нет, милейший, — вежливо говорит Бусыгин, — на чудо не следует надеяться.
— А на что надеяться?
— На свои руки и на свою волю. За свою судьбу надо драться.
Старик усмехнулся. Потом засуетился.
— Вы тут побалакайте, а я зараз до своей хаты сбегаю. У меня комната прибранная, ось там и переночуете.
Еле-еле отговорился, убедил старика, что не может бросать свой пост.
Зал постепенно пустел, а старый украинец все стоял один-одинешенек и думал свою горькую думу, о чем-то мечтал. Не грезилась ли ему в эти минуты милая Полтавщина?
На следующий день Николай Александрович с труппой других советских специалистов выехал к знаменитому Ниагарскому водопаду. Недалеко от водопада, у границы с США, прокладывали канал, который должен был соединить два озера. Строительство его вела американская фирма. Рядом с американскими тракторами Катерпиллар-9Г работал наш челябинский ДЭТ-250.
Бусыгин подошел к водителю советской машины.
— Как? — спрашивает. — Машина как?
Водитель смеется:
— О’кей!
Потом канадец — инженер участка — показал советским специалистам сравнительные данные нашей и американской машины.
