Как и у большинства падших женщин, ее самым уязвимым местом был ребенок. Сограждане-пуритане Эстер обсуждали вопрос о том, можно ли разрешить такой женщине, как она, воспитывать Перл? Эстер в отчаянии обратилась за поддержкой к преподобному Димсдейлу, который заступился за нее перед властями колонии. Перл осталась с матерью.
Тем временем Чиллингуорт выяснил, что любовник Эстер – не кто иной, как хворавший и одинокий Димсдейл. «Этот человек, хоть и кажется истинно религиозным, унаследовал от отца или от матери сильную чувственную натуру, – думал он. – Надо бы разработать эту жилу!» Эстер не могла его остановить, и Чиллингуорт, под тем предлогом, что его беспокоит состояние здоровья Димсдейла, переехал к нему и поселился у него в доме как лечащий врач.
Как-то раз Эстер встретилась с Димсдейлом в лесу. Священник рассказал ей об отчаянии, которое испытывал при мысли о совершенных грехах, заметив, что Эстер счастлива: она открыто носит алую букву на груди. Его же алая буква пылает тайно! Эстер ответила, что грех его перестал быть тайной, потому что человек, который знает, что они когда-то были любовниками, живет с ним под одной крышей. Димсдейл пришел в ужас. «Месть этого старика ужаснее, чем мой грех, – с горечью сказал он. – Этот человек хладнокровно осквернил святыню человеческого сердца. Мы с тобой, Эстер, никогда не совершали подобного греха!»
«Никогда! Никогда! – согласилась Эстер. – То, что произошло между нами, было по-своему священно. Мы это чувствовали! Мы говорили об этом друг другу!» После такого отзыва об их пылкой сексуальной связи Эстер убедила Димсдейла бежать вместе с ней в Европу, чтобы освободиться от мерзостной бдительности Роджера Чиллингуорта. «В будущем нас ждут новые испытания, но также и успех, – говорила она. – Нас ждет радость счастья! Нам еще предстоит совершить много добрых дел!» Готовясь к новой совместной жизни, Эстер сорвала с платья алую букву.
Однако Чиллингуорт узнал о намерениях жены, расстроил ее планы, и соучастник ее тайных замыслов не смог пережить последнего удара. В волнующем финале произведения Димсдейл поднялся на позорный помост, где к нему присоединились Эстер и их дочь Перл. Самим фактом окончательного, хоть и запоздалого подчинения пуританскому правосудию Димсдейл развеял злые чары, которые наслал на него Чиллингуорт. «Во всем мире нет такого места, – недовольно проговорил тот, – где бы я до тебя не добрался… но ты смог ускользнуть от меня – на этом вот помосте!»
На глазах у всех пуритан Димсдейл поцеловал дочурку и попрощался с Эстер. «Неужели мы не встретимся вновь? – прошептала она. – Неужели мы не будем вместе и в том, лучшем мире? Нет, конечно же мы искупили грех свой страданиями!»
Димсдейл умер, а вскоре скончался и Чиллингуорт. В колонии Эстер уважали за мудрость, она, твердо в это веря сама, говорила женщинам, «обуреваемым муками раненой, опустошенной, отвергнутой, оскорбленной или греховной страсти», что настанет светлое будущее, когда отношения между мужчинами и женщинами утвердятся «на незыблемой основе взаимного счастья».
Эстер скончалась, достигнув весьма преклонного возраста. Ее похоронили возле Димсдейла, под общей могильной плитой, хотя между двумя могилами был оставлен промежуток, «как будто прах этих двоих усопших не имел права смешаться». Даже после смерти они должны были подчиняться жестким правилам жизни.
«Влияние нравственного урока этого романа превосходит все проповеди, направленные против греха… “Алая буква” написана, чтобы на ее примере люди учились» – такой восторженный отзыв о книге Готорна появился в газете «Бостон транскрипт» в марте 1850 г.3 Но чему должны были учиться современники писателя на примере истории жизни Эстер, описанной в снискавшем широкую известность романе? В то время, когда важнейшим условием для свадьбы все большим числом людей признавалась романтическая любовь, Готорн наделил Эстер поразительной красотой, но обременил ее уродливым и отталкивающим мужем, который предоставил ее себе самой в чужой и враждебной стране. И тем не менее после того, как она и молодой священник уступили охватившей их страсти, Эстер должна была нести наказание всю свою жизнь.
Но, конечно, читатели извлекли из истории Эстер гораздо больше. Некоторые, возможно, восхищались тем, с какой стойкостью она переносила ужасные испытания ради любимого человека, который любил ее до самой смерти. Читатели могли подумать, что романтическая и чувственная любовь длится вечно, а ее сила и постоянство составляют измерения, по которым она определяется женщинами. Заводить любовника, становиться любовницей неправильно и греховно. Вместе с тем истинная любовь создает собственные правила, даже если общество навязывает другие, более жесткие законы. Страницы «Алой буквы» повествуют читателям о глубине и силе страсти Эстер и Артура, об их необыкновенной привязанности друг к другу.
Как ни странно, Готорн позволил Эстер растить любимого ребенка, хотя в целях развития сюжета и достоверности повествования он заставил ее обратиться к властям, которые считали ее недостойной матерью, с просьбой не отнимать у нее Перл. Своевременное вмешательство Димсдейла спасло положение, и Эстер больше никогда не грозила потеря дочери.
Таким образом, «Алая буква» позволяет читателям сделать в высшей степени противоречивые выводы. Прежде всего, о том, что недозволенная любовь – независимо от того, какие прискорбные обстоятельства к ней привели, – недопустима и должна быть жестоко наказана. А также о том, что недозволенная любовь может быть сильнее любых законов и даже брачных уз. И наконец, о том, что добродетель и грех редко бывают настолько противоположными, как их обычно изображают, и вполне могут обладать качествами друг друга. Поэтому нет ничего удивительного в том, что женщины тайком приходили к Эстер, чтобы попросить у нее совета о своих делах сердечных и душевных, – кто лучше нее мог их понять и подсказать, как поступить в нужный момент?
Эстер Прин – воплощенная чувственность, но она ни в коей мере не развратна. Она отдается мужчине, не являющемуся ее супругом, потому что дорожит любовью больше, чем долгом. Несмотря на общественное осуждение и жестокое наказание, она никогда не жалела о принятом решении. Как замечал английский романист XIX в. Энтони Троллоп, «в ее любви не было и тени порока, несмотря на то что она была страшным грехом»4. Измена Эстер стала результатом такой сильной любви, а ее благородство и стойкость так резко отличаются от мстительности закоснелого пуританского общества, в котором она жила, что ее роль любовницы приобретает моральную двойственность. В конце романа она теряет любовника, но не его любовь, и заслуживает такое глубокое уважение множества людей, что становится ангелом-хранителем других несчастных женщин.
