«Вспомни Тусузова Егора, прими сердечное поздравление с соответствующими пожеланиями и не забывай его». Георгий Баронович Тусузов, если помните, бывший артист Ростовской Театральной Мастерской, в ту пору — артист московского театра Сатиры.
«Дорогой Женя Шварц, сегодня в кругу любящих твой талант находится и обнимает тебя твой давний друг = Федин». (Послано из Гудаута).
«Поздравляю вступлением в средний возраст. Очень любим, желаем железного здоровья, новых сказок, рассказов, пьес. Сто тысяч радостей = Ваш Бианки».
А. А. Крон: «Дорогой друг, шлём самые сердечные поздравления. Желаем Вам, наш чудесный талант, чудесный человек, много обыкновенных радостей. Нежно обнимаем. Елизавета и Александр Крон». И так далее…
Артисты исполняли отрывки из последних спектаклей, поставленных по его пьесам — «Два клена» и «Обыкновенное чудо». К тому же, с большим успехом у сидящих в зале артисты театра Комедии «сыграли» капустнические стихи:
Приветствий много здесь уже звучало.
Построились и мы Вас поздравлять.
Вы не смотрите, что нас слишком мало,
Весь коллектив просил Вам передать:
Что мы вас любим, очень, очень, очень!
Без Вас скучаем и всегда Вас ждем!
Что наш союз так нерушимо прочен
И с Вашим словом гордо мы идем.
Хотя минуло лет уже немало,
Мы хорошо запомнили тот день,
Когда на наш театр вдруг упала
Наполненная светом Ваша «ТЕНЬ».
С тех пор мы Вас с полслова понимаем
И вашу мысль, и хлесткую строку.
Теперь с улыбкой время вспоминаем,
Когда и Вас, и нас хотели У…
Давайте-ка припомним год-другой.
Под сенью знойного Таджикистана
Вы подарили нам, забыв покой,
В зеленой шкуре злобного «ДРАКОНА».
«Дракона» мы с любовью раздраконили…
Но Эльзу Ланцелот не доласкал…
Спектакль нам тогда не узаконили…
Зловещий Храп… влюбленных разогнал.
Но персонажам сказки смерти нет,
«Дракон» ещё ворвется в наши планы,
Ведь он сейчас залечивает раны,
Но верим, вновь увидит рампы свет.
В годину бед и тяжких испытаний,
Которые семь лет терзали нас,
Пределом наших творческих желаний
Была мечта увидеть снова Вас.
Мечта сбылась! Свершилось сокровенное!
Мы снова вместе! Сколько будет пьес!..
Уж «ЧУДО» есть одно — обыкновенное,
Теперь от Вас дальнейших ждем чудес!
Охотники, министры и принцесса,
Медведь, король со свитою своей
Всегда мечтали, чтобы Ваша пьеса
Была бы пьесой — чудом наших дней!
Пусть сказок в нашей жизни не бывает,
Мы все трудом, реальностью живем,
Но чудо творческое мысль рождает,
Когда ТЕАТР и ВЫ всегда «ВДВОЕМ»!
От всей души Вам коллектив желает
Счастливых, вечно юных, долгих дней!
Сто тысяч поцелуев посылает
В шестидесятилетний юбилей!!!
Сейчас уже вряд ли кто догадается, кто такой «Храп…», поэтому — расшифрую: М. Б. Храпченко, академик, литературовед, в 1939-48 гг. — председатель Комитета по делам искусств, закрывший театру Комедии постановку «Дракона»; а «семь лет», которые «терзали» театр, — это годы, когда Н. П. Акимова отстранили от театра Комедии. «Вдвоем» — это пьеса, которая начиналась как сценарий для Янины Жеймо, потом переделывалась в пьесу, но как раз настали те «семь лет», и вот теперь театр снова решил её поставить. На пути к сцене она получит название «Повесть о молодых супругах».
— Юбилей вчера состоялся. Все прошло более или менее благополучно, мои предчувствия как будто не имели основания. Тем не менее на душе чувство неловкости. Юбилей — обряд (или — парад) грубоватый… Юбилейные дни напоминали что-то страшное, словно открыли дверь в дом, и всем можно входить, и праздничное. Нечто подобное я пережил, когда сидел в самолете, проделывающем мертвые петли. Ни радости, ни страха, а только растерянность — я ничего подобного не переживал прежде. И спокойствие. Впрочем, все были со мной осторожны и старались, чтобы все происходило не казённо, так что я даже не почувствовал протеста. И банкет прошел почти весело. Для меня, непьющего. Несколько слов, сказанных Зощенко, вдруг примирили меня со всем происходящим…
А поздравления продолжали приходить Шварцу.
21-го ему принесли телеграмму из Варшавы: «Обнимаем всем сердцем очаровательного кошачьего папу с пожеланиями долгих славных лет, непоколебимого творчества на радость всем нам, искренне любящим милого, вдохновенного, солнечного волшебника. Низко кланяемся, целуем = Жеймо, Жанно». Леон Жанно, польский кинорежиссер, муж Янины Жеймо.
22-го — от И. Г. Эренбурга: «Дорогой Евгений Львович, рад от всей души поздравить Вас, чудесного писателя, нежного к человеку и злого ко всему, что мешает ему жить. Желаю Вам здоровья и душевного покоя».
Потом пришло письмо из Коктебеля от Григория Михайловича Козинцева, где он продолжал снимать «Дон Кихота»: «Дорогой Евгений Львович! Злой волшебник Шварц околдовал меня, очаровав своим прекрасным сценарием, и вместо того, чтобы быть на Вашем юбилее, я — скованный по рукам и ногам чарами выполнения плана, — снимаю написанную Вами сцену. И вот сейчас, в библиотеке ламанческого рыцаря мы с любовью и признательностью думаем о Вас, и от всего сердца поздравляем.
Очень трудно в коротком письме сказать все то, что так хочется сказать Вам. Но вот что кажется главным. У Вас добрый талант. Разная бывает доброта. Вы наделены добротой — мудрой. И все те, кто соприкоснулся с Вашим добрым и мудрым искусством, — стали богаче.
Спасибо Вам за это! Козинцев. 20.Х.56 г.».
К 60-летию Шварца театр-студия киноактера выпустил юбилейную афишу и сыграл 60-й спектакль «Обыкновенного чуда». Пришло письмо и от Гарина: «Дорогой Евгений Львович! Поздравляю Вас ещё раз, теперь уже с прошедшим днём рождения. Благодарю Вас за Вашу книгу.
В субботу, 20-го, открыли «Чудом» сезон. Народу было битком. Спектакль прошел шикарно. Вчера играли, так сказать, в Вашу честь. Начали вяловато (очень наорались в субботу), но второй и третий акты шли как никогда. Перед Ill-м актом, с закрытым занавесом, при свете в зрительном зале, под свадебный марш Мендельсона (он у нас исполняется во 2-м акте) актеры вышли на просцениум. Завершил шествие директор в штатском костюме. Вид у него был симпатичный (по делу он, видимо, явная сука), милым голосом активиста из о-ва по распр. полит. и науч. знаний он прочитал телеграмму Вам. Зрители тепленько аплодировали. Затем под охотничий марш (он тоже играется во 2 акте) все покинули сцену, и начали играть III акт…
