Широко и откровенно я познакомил кузбасскую общественность с работой Министерства безопасности. Газеты писали, что было заметно стремление «высокого чина безопасности» к откровенному общению с журналистами, особенно если вспомнить мероприятия прошлых лет, когда газетчиков приглашали для выслушивания заявлений и тут же высокомерно прощались. Подобное было для меня приятным лейтмотивом газетных публикаций.
Я особенно подчеркивал примеры того, что иностранные спецслужбы не свернули подрывную работу против России. За последний год было арестовано более десяти предателей Родины, занимавшихся шпионажем в пользу иностранных государств. В их числе работавший на ЦРУ полковник главного разведуправления (ГРУ) Минобороны, несколько офицеров западной группы войск, которые продавали закрытые сведения военного характера и одновременно современные образцы вооружения.
Проведена операция по задержанию с поличным граждан Италии, Украины, Латвии, занятых распространением в стране фальшивых американских долларов, изготовленных на самом высоком уровне. У них было изъято 11 миллионов подделок.
В числе приоритетных задач министерства я называл обеспечение экономической безопасности России, оказание помощи для вывода страны из кризиса, борьба с террором, коррупцией. Работники министерства стали защищать как государственную собственность, так и частную; работа сотрудников в центре и на местах деполитизирована и направлена, прежде всего, на защиту прав человека и государственных интересов, а не интересов какой-либо одной политической партии, как это было раньше.
Я увидел, что мои земляки продолжали жить заботами страны, родной области. В пределах компетенции занимались проблемами незаконной и преступной приватизации государственного имущества, где процессы шли неровно, с большими издержками.
Управление информировало о недостатках технологического характера на шахте им. Шевякова, предупреждало о возможности чрезвычайного происшествия. К сожалению, предостережения посчитали необоснованными, и они подтвердились трагическим образом — гибелью более двадцати шахтеров.
Экономическое положение области было тяжелым. Нарастал платежный кризис. Задолженность в расчетах за отгруженную продукцию составила огромную сумму — до двух триллионов рублей. Стали внедряться и процветать бартерные сделки. Тревожно было в шахтерской среде.
Все это влекло реальные угрозы национальной безопасности: остановку производства, увеличение задолженности по выплате заработной платы и пенсий, обнищание огромного числа трудящихся, рост социальной напряженности.
Глава четвертая
Завершался тревожный 1993 год
Я не мог предполагать, что 1993 год станет последним в моей полноценной профессиональной деятельности. Ничто этого не предвещало, работа шла своим чередом. Непосредственно после октябрьских событий состоялись два моих международных визита — в Польшу и Монголию. Приглашения последовали от спецслужб этих (ранее братских) социалистических стран.
В 1993 году Россия и Монголия заключили договор о дружественных отношениях и тесном экономическом сотрудничестве. Прежние союзные отношения были разрушены; Россия после развала СССР бросила на произвол многие совместные производственные мощности, разработки полезных ископаемых, имущество военных баз. Межгосударственные связи с Монголией можно приравнять к отношениям с Кубой, откуда Россия уходила больше по идеологическим мотивам, чем экономическим. Новый договор определял действия обеих сторон в военно-политической области: запрещал участвовать в каких-либо военных союзах, направленных друг против друга, заключать с третьими странами договоры или соглашения, ущемляющие безопасность своих государств, предоставлять свою территорию третьей стране для нанесения ущерба суверенитету и договаривающимся сторонам.
Вместе с монгольскими коллегами мы развивали изложенные принципы сотрудничества в соглашениях о совместной охране государственной границы. Она оставалась неспокойной, слабо охраняемой, со множеством различных нарушений, вплоть до воровства и угонов с сопредельных территорий табунов скота. Казалось бы, в международном плане это мелочь, но в ней заключена жизнь населения приграничных районов.
В составе нашей делегации были в основном пограничники, но монгольские контрразведчики просили не оставлять их в одиночестве, оказывать помощь в подготовке кадров в российских учебных заведениях, обмене информацией о подрывной работе спецслужб против Монголии. Их пожелания были понятны; в прогулке по городу мы видели больше рекламы на китайском языке, чем традиционно в советский период на русском.
По протоколу у меня должен был состояться прием на 20 минут у председателя правительства Монголии. На встрече, продолжавшейся более часа, были затронуты не только вопросы межгосударственных отношений, но и прозвучал его рассказ об учебе в СССР и близкой дружбе с Виталием Масолом, председателем Совета министров Украины.
Для меня остаются памятными дни посещения Монголии. Трудолюбивые, приветливые монголы гордились четырехвековой дружбой с народами России, знанием русского языка. «У нас каждый арат (пастух) владеет русским языком, и пока будет сохраняться это богатство, мы будем друзьями…» — отмечал премьер.
При посещении Польши президент Л. Валенса на встрече со мной также говорил больше о дружбе с Россией, чем о проблемах безопасности. Отпечатались в сердце его слова о том, что польский народ помнит о сотнях тысяч советских солдат, погибших за освобождение Польши от немецких фашистов. Мне была вручена книга с фамилиями наших воинов, похороненных на польской земле, среди которых значится умерший от ран артиллерист, мой двоюродный брат Алексей. Книгу храню, как священный подарок. Президент Польши образно высказывался об СССР, сравнивая его с могучим кораблем в бушующем океане, но уже с дырявым, пробитым корпусом, который продолжал нести на себе груз пустых бочек, имея в виду союзников из европейских стран социалистического лагеря.
Мне было приятно, что в беседе затронулась тема моей работы на Украине в контексте решения проблем харьковской Катыни. Может быть, я нарушил дипломатические нормы, согласившись выступить вместе с министром внутренних дел Польши А. Мильчановским в открытом телевизионном интервью, отвечая на вопросы журналистов по государственному польскому телевидению. Кроме того, вместе с ним мы читали наизусть «Евгения Онегина», дополняя друг друга.
Россия провожала уходящий трагический 1993 год в качественно новой политической обстановке. Было ликвидировано разрушительное двоевластие, продолжение которого могло грозить расширяющимися конфликтами и началом гражданской войны на территории государства, обладающего ядерным оружием. Принятие новой Конституции со всеми ее достоинствами и издержками предотвратило угрозу российской государственности и самораспада, региональные руководители почувствовали сильную руку Кремля и перестали упиваться местным суверенитетом и самостоятельностью. Начались переговоры о заключении двухсторонних соглашений с автономными республиками, последовала отмена ими противоречащих федеральным законам положений принятого местного законодательства.
