— Помолчи, Бенгт, когда я говорю.
— Ясное дело, — отозвался старик, — ваша правда, пробст. Все ваши слова, как есть, да Господу в уши.
Тут пробст поневоле рассмеялся:
— Ну что с тобой поделаешь, Бенгт. Ладно, обойдешься без речи. Вот тебе медаль, носи на здоровье многие годы.
С этими словами он шагнул к старику и положил медаль на его воскресную рубаху.
Позднее, за обедом в Морбакке, пробст выглядел слегка задумчиво.
— Никогда прежде не бывало, чтобы я сбивался, произнося речь, — сказал он. — Впрочем, надобно, наверно, и такое в жизни изведать.
Маленький Бенгт в свой черед остался очень доволен пробстовой речью. Слова, что он был хорошим и преданным слугою, и медаль, и приход пробста в людскую, и все почести возымели благотворное воздействие: и ломота, и прострел вмиг отпустили. Во второй половине дня он уже сидел в постели, снова и снова рассказывая всем желающим о великом событии, о том, как он спас денежный сундучок полкового писаря.
Однажды зимой они с полковым писарем поехали собирать военный налог. Закончили дела в восточных уездах и намеревались заняться западными, но прежде полковой писарь хотел ненадолго заехать домой, потому что соскучился по жене и детям.
Маленькому Бенгту он, конечно, так не говорил. Ссылался на то, что коню нужно день-другой отдохнуть да и сундучок с провизией опустел, надобно его наполнить. Вдобавок денежный сундучок битком набит, и, прежде чем продолжать поездку, следует его опорожнить и отправить деньги в Карлстад.
Но в тот день, когда они поворотили домой, разбушевалась ужасная непогода, все дороги замело, конь мог идти не иначе как шагом. Уже стемнело, когда возле Ульсетера они пересекли реку Кларэльвен, а чуть позже, проезжая мимо поместья Нуршё, полковой писарь обронил, что надо бы завернуть туда и попроситься на ночлег. Однако, как уже говорилось, он соскучился по дому, а до Морбакки оставалось всего-то две мили, вот и решили они, полковой писарь и Маленький Бенгт, что, коли и придется им пробыть в пути до десяти или даже до одиннадцати, все ж таки лучше заночевать в своей постели.
Очутившись в густом лесу между Нуршё и Сандвикеном, они обнаружили, что дорога совершенно непроезжая, сани идут с таким трудом, что Гнедко вконец выбился из сил. Останавливался на каждом шагу, и ни кнутом, ни добрым словом взбодрить его было невозможно.
— Плохи наши дела, Бенгт, — сказал полковой писарь. — Нет ли тут поблизости какого-нибудь лесного хуторка?
— А ведь верно, барин. Есть недалече хуторок. Только для вас, барин, место это не годится.
— Я понимаю, что у тебя на уме, Бенгт, — отвечал полковой писарь. — Говорят, это место — пристанище мошенников да бродяг, и люди порядочные, как мне известно, остерегаются там останавливаться. Но, по-твоему, у нас есть другой выход? Мы три часа потратили, чтобы от Нуршё досюда доехать, а конь уже обессилел. Надобно поставить его под крышу, пусть отдохнет.
— Что ж, воля ваша, барин, поступайте как знаете.
Услышав такие слова, полковой писарь догадался, что у работника вправду есть весьма веские причины не заезжать на этот хутор, и решил сделать еще одну попытку продолжить путь.
Оба они вылезли из саней и принялись протаптывать дорогу коню, который медленно поплелся за ними. Работа была каторжная. Маленький Бенгт, конечно, привык к тяжкому труду, а вот полковой писарь, в больших дорожных сапогах выше колен, в волчьей шубе да при кушаке, быстро запыхался.
— Нет, Бенгт, так не пойдет, — сказал он, когда они очутились примерно напротив хутора. — Не ровен час, я вовсе без сил останусь, как Гнедко. Ступай, попроси ночлега.
Делать нечего, пришлось Маленькому Бенгту поступить, как велено. Хотя сам он думал, что лучше уж заночевать прямо тут, в санях, нежели останавливаться в этаком воровском гнезде, да еще и с казенными деньгами. Ясно ведь, кроме злосчастья да беды, ждать нечего.
Он вошел в дом — хозяева тихо-мирно сидели у печи. И никак не скажешь, что рады были принять проезжающих. Чем только не отговаривались. Мол, и не топлено в комнате для проезжающих, и кровати да постельного белья под стать благородному господину не найдется.
Однако Маленький Бенгт все ж таки их уломал. Хозяйка принесла дров, затопила в комнате. Муж ее взял лопату и пособил Маленькому Бенгту раскидать снег, чтобы конь с санями сумел дойти до сарая.
Вернувшись к саням, Маленький Бенгт увидал, что полковой писарь спит, усталость его сразила.
— Не больно-то хорошо он стережет казенные денежки, — ухмыльнулся хуторянин.
— Но покамест не случалось, чтобы он хоть гроша казенного недосчитался, — огрызнулся Маленький Бенгт.
Останавливаясь где-нибудь на ночлег, полковой писарь и Маленький Бенгт неизменно следовали определенному порядку: хозяин заносил в дом денежный сундучок, а Бенгт шел следом, с припасами.
Ну так вот, Маленький Бенгт увидал, до чего барин устал, и потому, когда они подъехали к убогой сараюшке, чтобы устроить там коня, сказал:
— Подите, барин, вам надобно прилечь! А я за вами следом, занесу в дом оба сундучка.
— О нет, занести надобно только один, — сказал полковой писарь.
Он имел в виду, что прихватить из саней нужно только денежный сундучок, так как второй, с припасами, давно опустел. Но Маленький Бенгт его не понял.
Он выпряг Гнедка, завел его в сарай. А когда вернулся, полковой писарь уже ушел в дом, и хуторянин тоже куда-то подевался. Денежного сундучка в санях не оказалось, да ведь так и должно быть.
Когда Маленький Бенгт вошел в крохотную комнатушку, полковой писарь сидел у печи. Он слышал, как работник поставил возле двери сундучок, но от усталости недостало сил повернуть голову и посмотреть.
— Запри-ка дверь, Бенгт, и вынь ключ! — сказал он.
— Не больно много проку тащить в дом пустой сундучок, — заметил Маленький Бенгт, — припасы-то у нас вышли.
— Совершенно с тобой согласен, — отозвался полковой писарь, — думаю, однако ж, мы и без ужина мигом уснем.
С этими словами он, как был в шубе и сапогах, во весь рост вытянулся на лавке. Подложил под голову парочку поленьев и мгновенно заснул.
Спал он обыкновенно до четырех или до пяти утра, а тут проснулся уже около двух, отдохнувший и бодрый.
— Живо вставай, Бенгт! — вскричал он. — Пора нам с Божией помощью отправляться в дорогу, аккурат поспеем к завтраку до Морбакки добраться.
Маленький Бенгт сей же час поднялся. Свечи у них не было, но зимою ночи не кромешно-темные. Кое-как из комнатушки выбраться можно.
— Бери сундучок, Бенгт, и иди запрягать, — сказал полковой писарь, — а я зайду в горницу, расплачусь за ночлег.
