можно закрыть какие-то производственные дыры. Но – временно. Да и производство для нашей деревни – не главное. Это наживное. Духовности нету – вот, что более всего печалит. Ведь, что такое наша деревня? Чем она в первую очередь была? Деревня наша – это были Ивановы, Федоровы, Волковы, Демины – кого в ней только не было. Это ведь не только земля, где стояли избы людей, но еще и люди, жившие в этих избах. И не одно поколение. А я вот, скажем, такой умный инвестор, приду и куплю всю эту землю разом. А еще фишки повешу: частная, мол, собственность. Так вот я никогда этого не сделаю. Но работать на земле буду всегда. Как бы цены куда ни взбрыкивали. Потому что село – это образ жизни. Это – наша психология.
– А что сейчас надо с селом делать?
– А сейчас я уже не знаю, что делать. Если зовут инвесторов, если зовут еще кого-то, чтобы спас – значит, никто не знает. И я не знаю. Есть ли панацея, нет ли?..
– Вы людей к себе приглашаете на работу, или они к вам сами стараются устроиться?
– На самом деле никто не идет.
– Но ведь негде же на селе работать?
– А зачем им работать? Вот развалились у нас поблизости два хозяйства, пришли инвесторы – так туда не идут работать. Когда они получали полторы или даже тысячу, то кричали: плохо живем! Пришел инвестор и говорит: пять тысяч, но порядок, работать от сих до сих, навоз прогнать, коров выгнать, или что-то вспахать – короче восемь часов в сутки ты должен быть трезвый. И никто не идет.
– У вас есть последователи в вашем фермерском или точнее – крестьянском деле?
– Многие меня не понимают. И не понимали раньше. Я ведь бывший пятикратный чемпион области по бегу. Тоже никто не понимал: а чего он бегает, дурак что ли? Так и сейчас: смотри, сколько земли нахапал – ему, что – больше всех надо? Когда ж он подавится только? Ну, становись рядом и работай. Вон сколько земли зарастает, закочкарилось, лес скоро на лугу встанет. Я главе местной администрации говорю: луг займу, ладно? Ну, занимай, отвечает, чего там, все равно бурьяном пошел. Дисковую борону пустил, кочки убрал, чего-то сделал, подсеял чуток, удобреньица кинул – вот тебе и сено – луговое, хорошее, с запахом детства. И – все дела.
– Нет сожаления, что фермерский путь избрали? Вон как сейчас промышленность в рост пошла…
– Ну, дослужился бы я до начальником цеха на том же моторном заводе, где до этого работал. Но это все – работа в шорах. А я в шорах не привык. От силы месяца три за всю жизнь в них проходил – то есть работал от звонка до звонка. Но я по себе знаю, что должен быть всегда свободным. Работать там, где бы меня никто не подстегивал.
– Кому на земле сегодня работать? Кто на ней останется?
– Вот я вам скажу: через хозяйство наше за последние лет восемь прошло много работников из местных. Так вот двадцать человек из них уже умерло. Причина одна – пьянство. Об этом у нас как-то стыдятся говорить, но проблема на самом деле грандиозная. И какие люди – и с высшим образованием, и специалисты, но – бедолаги в общем. Мне всех жалко, я всех беру. Зимой иной раз до двадцати человек приходит – и бомжи, и кого только нет: дай поработать, дай хоть лед поколоть, дай хоть что-нибудь. Ну, приходите, ребята. Накормил, каких-то денег дал, еще чего-то.
– Вы стали знаменитым фермером. У вас награды. Вас хвалят. Вам это нравится?
– Суета все это. Отметили твою работу – хорошо. Не отметили – делай свое дело дальше.
По его жизни можно снимать сериал. Писать учебник истории. Монографию по металлургии. Диссертацию по машиностроению. Справочник железных дорог. Пособие телеграфиста. Университетский курс по денежному обращению. Или – по ботанике. Или семинарский – по клиросному пению. Плюс – экономический обзор стран Западной Европы. Точно такой же – по экономике России.
А может выйти захватывающийся сюжет из жизни двора их величеств со всеми причитающимися в таких случаях атрибутами: интригами, изменами, коррупцией и т.п. С лихвой достанет материала и для иллюстрации семейных драм шекспировского накала, скажем – «Короля Лир». Или – драм сугубо государственных и абсолютно свежих, ну, например – многострадального импортозамещения в России.
Все эти необъятные сущности вместил в себя Сергей Иванович Мальцов – выдающийся русский промышленник, талантливый инженер, эксцентричный магнат, неуемный меценат, жесткий крепостник, стихийный демократ, купец, певец, могучий государственник, горячий патриот, крупнейший банкрот, обладатель высших генеральских эполет, а также – хрустального замка в Крыму и звания умалишенного напоследок.
В 39 лет на взлете военной карьеры он снимает генеральский мундир, едет из столицы сначала к своим стекольщикам в Дятьково, а затем уходит дышать литейной гарью в купленные по соседству отцом – Иваном Акимовичем – у ослабевших Демидовых чугунные заводы. Стекольным магнатам Мальцовым требовались металлургические мощности для производства собственной промышленной оснастки. Машиностроение и металлургия захватывают бравого адъютанта с головой, и Сергей Иванович усердно прочесывает матушку Европу (благо свободно изъяснялся на английском, французском и немецком), жадно интересуясь всеми премудростями сталелитейного, рельсопрокатного и паровозного дела.
Гигантские промышленная вотчина размером в полгубернии, доставшаяся от отца, собственный инженерный талант, коммерческая хватка, а также небесполезные связи при дворе, что приобрел Сергей Мальцов после женитьбы на княжне Анастасии Урусовой – всё это принесло быстрые плоды. Окунувшийся с головой в заводские дела молодой отставной генерал тут же затевает модернизацию Людиновского и Сукремльского заводов. Выписывает спецов из Европы. Вместо молотовой фабрики строит прокатную мастерскую. Возводит котельные. Внедряет (кстати, первым в России) мартеновские печи. Усовершенствует доменные. Модернизирует вагранки. Масса новых механических приспособлений, станков, механизмов быстро преображают некогда допотопные производства.
Сергей Мальцов постепенно набирает промышленный вес, осваивается в министерских коридорах и бдительно отслеживает спускающиеся оттуда государственные и военные заказы. На самом инновационном из них – первых рельсах для Николаевской железной дороги – Мальцов начинает ваять славу будущего индустриального магната. Заштатное Людиново исполняет цареву волю на отлично и в 1841 мальцовский завод в Людиново первым в Российской империи
