Самооборона Гейзенберга
Здесь не место описывать все подробности травли Гейзенберга, длившейся много месяцев. Ограничимся лишь одним эпизодом, в котором важную роль сыграли родственные связи действующих лиц.
Ректор Мюнхенского университета Леопольд Кёльбл [130] предупредил Гейзенберга, что о его назначении профессором теоретической физики можно будет говорить только тогда, когда все обвинения против него, выдвинутые в статье, будут опровергнуты. Это понимал и сам физик. На следующий день после выхода пасквиля в эсэсовской газете, он написал официальное письмо министру науки, воспитания и народного образования Бернгарду Русту, который курировал университеты Германии.
В этом письме обвиняемый в страшных преступлениях против рейха профессор Лейпцигского университета, т. е. высокопоставленный государственный чиновник, требовал от министра принять по его вопросу окончательное решение:
« Либо министерство считает выступление газеты «Черный корпус» правильным, и тогда я прошу моей отставки. Либо министерство отвергает подобные нападки: и тогда я верю, что имею право на защиту, которую, например, предоставили бы вооруженные силы Германии своему юному лейтенанту, окажись он в подобном положении» [131].
Несмотря на свою молодость, Вернер Гейзенберг хорошо разбирался в хитросплетениях бюрократической системы гитлеровского государства и не надеялся, что письмо попадет в нужные руки, если его просто отправить по почте. Поэтому обращение к министру Русту он передал своему хорошему знакомому Гельмуту Берве [132], декану философского факультета в Лейпцигском университете. Берве поддержал просьбу Гейзенберга и передал письмо выше по иерархии – ректору университета Артуру Книку [133], который должен был его доставить непосредственному адресату – министру Русту.
В защиту Гейзенберга выступили его друзья и коллеги. Уже 20 июля 1937 года, через пять дней после появления статьи в «Черном корпусе», физик-теоретик из Лейпцига Фридрих Хунд направил в министерство науки, воспитания и народного образования письмо, в котором высказал сожаление, что немецкому физику приходится оправдываться от обвинений в эсэсовской газете. Письмо против позиции Штарка написал в ректорат Мюнхенского университета патриарх немецкой физики Арнольд Зоммерфельд [134].
От писем физиков власти могли и отмахнуться, а вот к мнениям дипломатов прислушивались. У Вернера Гейзенберга был ученик Карл фон Вайцзекер, отец которого служил руководителем отдела в немецком министерстве иностранных дел. Посол Германии в Риме Ульрих фон Хассель и Вайцзекер старший сообщали по своим инстанциям, что потеря такого ученого как Гейзенберг больно ударит по международному авторитету Германии. И к этим предостережениям в Третьем рейхе относились весьма серьезно.
Была еще одна инстанция, от которой существенно зависела судьба Гейзенберга – это зловещая служба СС, которой принадлежала газета « Черный корпус». Окончательное слово было за рейхсфюрером СС Генрихом Гиммлером, но не ясно было, как к нему обратиться, чтобы послание не затерялось в паутине бюрократических сетей его огромного полицейского аппарата. Выход предложила мать ученого, Анни Гейзенберг, которая взялась переговорить с матерью Генриха. Дело в том, отец Анни – директор гимназии имени Максимилиана в Мюнхене Николаус Векляйн – был хорошо знаком с руководителем другого мюнхенского учебного заведения – гуманитарной гимназии имени Виттельсбахов – Гебхардом Гиммлером [135], отцом будущего шефа немецкой полиции. Оба гимназических директора занимались в одном спортивном обществе и общались семьями.
Сейчас трудно себе представить, что зловещий Генрих Гиммлер, один из величайших преступников двадцатого века, ответственный вместе с Гитлером за гибель миллионов людей, родился и воспитывался в добропорядочной семье высокопоставленного государственного служащего, знатока античности, истинно культурного человека.
Гебхард Гиммлер
Его отец Гебхард Гиммлер родился в 1865 году в городе Линдау на Боденском озере, на самом юге Баварии. Когда мальчику исполнилось восемь лет, умер его отец, семья жила скромно, но как прилежному ученику Гебхарду установили стипендию, благодаря которой он смог окончить ту самую гимназию имени Максимилиана в Мюнхене, которой через несколько лет будет руководить Николаус Векляйн. В октябре 1884 года Гебхард стал студентом Мюнхенского университета, где специализировался в классической филологии, греческом и латинском языках. Помимо учебы подрабатывал, давая частные уроки детям знатных фамилий. Это помогло ему познакомиться с влиятельными людьми, которые способствовали потом его карьере.
Работая домашним учителем, Гебхард не забывал и свою учебу: в 1888 году он с отличием окончил университет, получив право преподавать в школьных учебных заведениях. Но свежеиспеченный учитель не торопился искать работу в немецких гимназиях. Осенью того же года он поехал в столицу далекой России, где стал домашним преподавателем двух сыновей почетного консула (Honorarkonsul) Германии в Санкт-Петербурге барона фон Ламезана (Freiherr von Lamezan). Со времен Петра Первого в Петербурге жила большая немецкая колония, так что учитель из Германии не был там редкостью. Молодой преподаватель произвел хорошее впечатление на барона, близкого друга принц-регента Луитпольда, фактического правителя Баварии. Так Гебхард Гиммлер стал известен при королевском дворе и после возвращения в Мюнхен был назначен воспитателем принца Генриха фон Виттельсбаха, и оставался в этой должности целых четыре года, с 1893 по 1897 год. Не удивительно, что после окончания такой деятельности тридцатидвухлетнего преподавателя сразу приняли на службу в мюнхенскую гимназию имени Вильгельма.
В том же году Гебхард женился на Анне Марии Хайдер, дочери богатого торговца. В качестве приданного она принесла в дом Гиммлера триста тысяч золотых марок [136].
У Анны и Гебхарда родились трое сыновей, вторые имена которым давали в честь баварских принцев: старшего сына в 1898 году назвали Гебхардом Людвигом, а второго в 1900 году – Генрихом Луитпольдом. Его крестным отцом стал как раз принц Генрих фон Виттельсбах. Младшего сына, родившегося в 1905 году, назвали Эрнстом.
