«Отвратительный привкус книжки Симановича <…> не может, однако, разрешить нам роскошь полного игнорирования его рассказов: кое в чем они подтверждаются другими и более верными источниками», — косвенно возражал другой эмигрантский исследователь русской революции, меньшевик Григорий Яковлевич Аронсон.
Однако кто бы ни был автором «Распутина и евреев», сам Арон Симанович — не вымышленное лицо, а реальный человек, который входил в окружение Распутина и был его секретарем.
«Тобольский мужик Распутин, не игравший, по мнению некоторых людей, политической роли, имел… личного секретаря, — писал в книге «Убийство царской семьи» следователь Н. А. Соколов. — Им был петроградский торговец бриллиантами Арон Самуилович Симанович, еврей.
Богатый человек, имевший свое торговое дело и свою квартиру, Симанович почему-то все время пребывал в квартире Распутина. Он там был свой человек, и Матрена, дочь Распутина, ласково называет его в своем дневнике "Симочкой".
Открывался бесконечно широкий горизонт эксплуатировать пьяного мужика-невежду, хотя и его именем, но часто и без его ведома».
«…услужливый, ловкий, когда-то совсем маленький комиссионер, а теперь разбогатевший при войне делец… Он был обязан Распутину излечением сына и был предан "Старцу", пожалуй, искреннее, чем кто-либо другой. В деле заговора Ржевского он оказал Распутину большую услугу, был выслан Хвостовым, затем возвращен и остался верным при нем человеком», — писал о Симановиче генерал Спиридович.
«…первой гильдии купец… только числится в купцах, никакой торговлей не занимается, но играет в азартные игры в разных клубах. Почти ежедневно ездит к Распутину… Весьма вредный и большой проныра, способный пойти на любую аферу и спекуляцию», — охарактеризовал его агент охранного отделения.
«Симанович состоит на учете сыскной полиции как клубный игрок и ростовщик, помещающий свой капитал, в 200 тыс. руб., путем отдачи под большие проценты золотой кутящей петроградской молодежи <…> он был отличный семьянин, дал детям хорошее образование и воспитание, умел держать себя с достоинством в присутствии А. А. Вырубовой, был большим националистом и оказывал бедным своим соплеменникам, при поддержке Распутина, бескорыстную помощь в деле оставления их на жительстве в столицах, старался через Распутина воздействовать в высоких сферах на изменение правительством политики в еврейском вопросе», — рассказывал о нем Белецкий.
«Симанович был торговец бриллиантами, как говорится, "из-под полы" и в то же время азартный клубный игрок. Называли его клубным "арапом", но думаю, что вряд ли это было верно, так как игру он вел честную и большую частью проигрывал, — свидетельствовал хорошо информированный Глобачев. — Симанович был необразован, плохо говорил по-русски, но весьма неглуп, с большой практической сметкой. Несмотря на личные выгоды, которые ему давала его близость к Распутину, он все же был по-своему к нему привязан и оберегал его интересы. Помимо своих личных дел, он выполнял миссию евреев, добивавшихся закона об отмене черты оседлости и равноправия…»
«Если среди просителей находились генералы, то он, — писал сам Симанович о Распутине, — насмешливо говорил им: "Дорогие генералы, вы привыкли быть принимаемыми всегда первыми. Но здесь находятся бесправные евреи, и я еще их сперва должен отпустить. Евреи подходите. Я хочу для вас все сделать"».
Из показаний Штюрмера известно, что, когда Симанович за какое-то мелкое преступление был выслан из Петрограда, Распутин добился того, чтобы Императрица отправила письмо председателю Совета министров Штюрмеру с просьбой Симановича вернуть. А согласно показаниям Манасевича-Мануйлова, в ближайшем распутинском окружении именно Симанович был тем человеком, который более всех беспокоился за жизнь Распутина и боялся, что его убьют.
«Симанович рассказывает, что некий Ржевский должен совершить это убийство… Симанович очень путанно, но, во всяком случае, установил факт, что Хвостов находится в сношениях с Ржевским и что хотят убить Распутина… я привел этого Симановича… Симанович рассказал то же…»
Так или не так было на самом деле, сейчас уже детали не воскресить, главное в этом сюжете то, что опытного странника окружали не просто евреи, но довольно темные личности еврейской национальности, подобно тому, как окружали и темные русские, а также представители иных народов. Распутин, по-видимому, вообще обладал удивительной способностью притягивать к себе людей и необыкновенно светлых, чистых, какими были в его окружении в течение нескольких лет епископ Феофан, иеромонах Вениамин и какими оставались до конца члены Царской Семьи, и вместе с тем людей крайне нечистоплотных. Причем с годами первых становилось все меньше, а вторых, по мере возрастания его силы и влиятельности, напротив, все больше, и это тоже по-своему объективно отражало духовную трансформацию сибирского странника.
«На самых же верхах монархии — в болезненном окружении Григория Распутина — играла заметную роль маленькая группа весьма подозрительных лиц, — писал Солженицын в книге «Двести лет вместе». — Они вызывали негодование не только у правых кругов, — вот в мае 1916 французский посол в Петрограде Морис Палеолог записал в дневнике: "Кучка еврейских финансистов и грязных спекулянтов, Рубинштейн, Манус и др., заключили с ним [Распутиным] союз и щедро его вознаграждают за содействие им. По их указаниям, он посылает записки министрам, в банки и разным влиятельным лицам".
И действительно, — продолжает Солженицын, — если раньше ходатайством за евреев занимался открыто барон Гинцбург, то вокруг Распутина этим стали прикрыто заниматься облепившие его проходимцы. То были банкир Д. Л. Рубинштейн (состоял директором коммерческого банка в Петрограде, но и уверенно пролагал себе пути в окружение трона: управлял состоянием в. кн. Андрея Владимировича, через Вырубову был приглашен к Распутину, затем награжден орденом Св. Владимира и получил звание действительного статского советника, "ваше превосходительство") и промышленник-биржевик И. П. Манус (директор петроградского Вагоностроительного завода и член правления Путиловского, в руководстве двух банков и Российского Транспортного общества, также в звании действительного статского).
Рубинштейн приставил к Распутину постоянным "секретарем" полуграмотного, но весьма оборотистого и умелого Арона Симановича, торговца бриллиантами, богатого ювелира (и что б ему "секретарствовать" у нищего Распутина?..).
Этот Симанович ("лутчий ис явреев" — якобы написал ему "старец" на своем портрете) издал потом в эмиграции хвастливую книжицу о своей сыгранной в те годы роли. Среди разного бытового вздора и небылых эпизодов (тут же прочтем о "сотн[ях] тысяч казненных и убитых евреев" по воле в. кн. Николая Николаевича), сквозь эту пену и залеты хвастовства просматриваются и некоторые фактические, конкретные дела.
