В 1952 году за совершенные им военные преступления на территории СССР Шернер был приговорен советским военным трибуналом к 25 годам тюремного заключения. Почти 10 лет провел в тюрьмах и лагерях Советского Союза. В январе 1955 года для отбытия оставшегося срока заключения передан ФРГ, где был сразу же освобожден. В 1957 году западногерманский суд (в Мюнхене) приговорил Шернера к 4,5 годам тюрьмы за казнь по его приказу без суда и следствия одного немецкого солдата, который валялся пьяным у колес своего армейского грузовика. После освобождения проживал в Мюнхене, где и скончался на 82-м году жизни.
* * *
Шернер был предпоследним из германских генералов, получивших во время Второй мировой войны из рук Гитлера фельдмаршальский жезл. Это произошло за месяц с небольшим до капитуляции гитлеровской Германии. Само по себе присвоение Шернеру высшего в германской армии воинского звания именно в этот период выглядело более чем странным. По всей вероятности, оно являлось не более чем очередной прихотью фашистского диктатора, окончательно потерявшего перед своим бесславным концом контроль над собой и своим поступками. Если раньше звание фельдмаршала присваивалось военачальникам, как правило, только за выдающиеся военные заслуги, то в данном конкретном случае все обстояло наоборот. Как командующий группой армий (т. е. фронтом) Шернер не выиграл ни одного сражения, а в течение последних 13 месяцев войны, когда он занимал этот пост, терпел только поражения. Поэтому и веских оснований для производства его в фельдмаршалы вроде бы не имелось, но… такова была воля фюрера, который за 3 дня до своего самоубийства назвал Шернера «единственным человеком, показавшим себя истинным военачальником на всем Восточном фронте». Объяснение этому алогичному феномену, по всей видимости, следует искать в том, что Гитлеру импонировало сочетание в Шернере нацистского фанатизма с крайней жестокостью, его готовность ревностно исполнять любые, даже самые сумасбродные приказы своего фюрера.
Шернер был убежденным фашистом, исповедовавшим идеи нацизма с момента их зарождения в Германии. Он не принадлежал к числу аристократических снобов и рафинированных генштабистов. Будучи выходцем из мелкобуржуазной среды, Шернер питал плохо скрываемую ненависть к высокомерным аристократам из генштаба, всегда смотревших на таких, как он, свысока, с презрением, прикрываемым снисходительностью. Взгляды, убеждения, пристрастия и предрассудки Шернера были хорошо известны Гитлеру, интуитивно ощущавшего свое духовное родство с этим генералом и на этой почве питавшего к нему особое расположение.
Шернер был самым жестоким из гитлеровских фельдмаршалов, беспощадно и с одинаковым рвением вешавшим и расстреливавшим за малейшие нарушения как рядовых, так и офицеров, до полковника включительно. Он с равной безжалостностью обращался как со своими подчиненными, не проявившими должного, по его мнению, боевого духа, так и с русскими, которых он вообще не считал за людей. Те методы войны, которых придерживался при ведении боевых действий на Восточном фронте Шернер, являлись не только безнравственными, но и преступными. Тем не менее они находили полное одобрение со стороны Гитлера, всемерно поощрялись нацистским руководством и оценивались им как наиболее эффективные. Следует отметить, что с помощью своих «методов» Шернеру иногда удавалось временно добиваться определенных результатов, в то время как другие добивались гораздо больших успехов, не опускаясь до такого варварства, которым «прославился» Шернер.
Большая часть военной службы Шернера прошла в горно-стрелковых войсках. Будучи младшим офицером, призванным из запаса, он храбро сражался в рядах альпийских стрелков в годы Первой мировой войны. Затем долгие годы тянул армейскую лямку в рейхсвере, не имея какой-либо особой перспективы сделать хорошую военную карьеру. Такая возможность перед ним открылась только с приходом к власти нацистов. На 23-м году офицерской службы он получает должность командира полка, и за время начавшейся вскоре Второй мировой войны делает феноменальную военную карьеру, пройдя за неполных 6 лет путь от ничем не примечательного, рядового полковника вермахта, каких в германской армии того времени были сотни, до генерал-фельдмаршала германской армии, от командира полка — до главнокомандующего сухопутными войсками Германии.
Как командир полка Шернер отличился во время Польской кампании 1939 года, затем как командир дивизии — в ходе Балканской кампании 1941 года и в Заполярье (конец 1941) во время войны против Советского Союза. В 1942—1943 годах успешно командовал корпусом в суровых условиях Крайнего Севера. Широкую известность приобрел в конце 1943 — начале 1944 годов упорной обороной Никопольского плацдарма на Днепре.
Боевые заслуги в Польше, Греции, Заполярье и на Днепре выдвинули Шернера в число наиболее известных командиров сначала дивизионного, а затем — корпусного и армейского звена германской армии, создали ему репутацию способного и перспективного военачальника, представлявшего более молодое поколение германских генералов. В немалой степени этому способствовали стойкость, мужество и личная храбрость Шернера (неоднократно участвовал даже в рукопашных боях на Крайнем Севере, часто находился на передовой, лично руководил оборонительными боями отдельных подразделений и т. п.), не теряющего присутствия духа в самых критических ситуациях. Но воинские дарования Шернера оказались чрезмерно преувеличенными. Дивизия и корпус — это область тактики, и далеко не каждый командир дивизии или корпуса способен руководить крупными оперативно-стратегическими группировками войск. Примерно то же самое произошло и с Шернером, который, к тому же еще и не имел и высшего военного образования. Выдвинутый на должность командующего группой армий (минуя должность командующего армией и имея лишь небольшой срок командования армейской группой), он ничем особенным себя не проявил, потерпев целый ряд жестоких поражений от Красной Армии (в Крыму, Прибалтике, Польше, Силезии и Чехословакии). Громкую известность на этом поприще Шернеру принесли лишь драконовские меры, при помощи которых он стремился восстановить боеспособность своих разгромленных армий и заставить их любой ценой удерживать занимаемые рубежи. Однако все его усилия оказались тщетными. При этом сам Шернер допустил ряд крупных оперативных просчетов, за которые возглавляемым им войскам пришлось жестоко расплачиваться.
Шернер проявил себя главным образом лишь как военачальник оборонительного плана. Ни одной крупной наступательной операции за все время войны ему провести не довелось. Проводимые же им оборонительные операции почти все в конечном итоге закончились сокрушительным поражением немецко-фашистских войск. Исключением могут служить лишь восстановление Шернером фронта обороны на р. Днестр весной 1944 года и на северной границе Чехословакии весной 1945 года. Но и здесь главная заслуга принадлежала не столько ему, сколько стечению неблагоприятных для советских войск обстоятельств. Исчерпав свои наступательные возможности в результате проведения операций на большую глубину, советские войска сами были вынуждены переходить к обороне на достигнутых рубежах. Так что судить об уровне полководческого мастерства Шернера довольно проблематично. Вместе с тем, объективности ради, нельзя отрицать и такой фактор, что оперативно-стратегическая обстановка, в которой приходилось действовать Шернеру на завершающем этапе войны, была крайне неблагоприятна для немецко-фашистской армии. Значительное численное превосходство советских войск, их высокое боевое мастерство и решительность действий не оставляли противнику почти никаких шансов на благоприятный для него исход оборонительных сражений. К тому же, постоянное вмешательство Гитлера в процесс руководства войсками, его неоднократные отказы санкционировать вполне разумные предложения Шернера, на которых тот в силу своего угодничества перед фюрером, как правило, не настаивал, также оказывали крайне негативное влияние на проведение оборонительных операций групп армий, которые возглавлял Шернер. В таких условиях поражения от Красной Армии терпели и куда более талантливые и многоопытные по сравнению с Шернером гитлеровские полководцы. И, наконец, на боевой репутации Шернера, кроме патологической жестокости, лежит несмываемым пятном его постыдное дезертирство с поста командующего группой армий «Центр» в последние дни войны. Бросив сотни тысяч своих подчиненных, оказавшихся в безвыходном положении, на милость победителей, он совершил тот же самый поступок, за подобные которому в свое время беспощадно покарал очень многих. Этим неблаговидным поступком Шернер окончательно опозорил свое имя и заслужил презрение бывших сослуживцев.
