Эта книга стала последним романом, который Ремарк успел полностью закончить при жизни, и последней большой работой. В 1960-е годы выходили многочисленные переиздания, в том числе и «Небеса не знают фаворитов». Этот роман все же нашел своего читателя, позже был экранизирован («Бобби Дирфилд» Сидни Поллака, 1977 год) и разошелся огромными тиражами – похоже, понадобилось время, чтобы по достоинству оценить его. Но новых романов при жизни писателя читатели так и не дождались.
Наступило грустное время заката.
Многие почитатели таланта Ремарка называют книгу «Ночь в Лиссабоне» вершиной его творчества.
Пробиваться к финалу черепашьими шагами, писать одну вещь годами и даже десятилетиями – это был сознательный выбор Ремарка. Нельзя торопиться в создании воображаемой жизни, иначе непременно соврешь. Каждое слово должно быть на своем месте. Если из текста можно безболезненно изъять слово или целую фразу – роман ничего не стоит. Таковы постулаты его школы…
У Ремарка не было детей и учеников. Все, чем он мог поделиться с начинающими коллегами – советы. Но на эти советы он был необыкновенно щедр.
Одна из его подруг – Рут Мартон – считала себя ученицей и последовательницей Ремарка – в том смысле, что он внушил ей основные истины писательского ремесла.
В начале литературной карьеры Рут пришлось очень тяжко. Задумав написать свой первый роман, она оставила работу, заперлась в квартире (дело было в Лос-Анджелесе) и принялась истово трудиться. Закончилось это полным физическим истощением девушки, нищетой и даже голодом. Ее шатало от недоедания. Она сильно задолжала за квартиру. Заболела всеми возможными в ее возрасте (ей было около 25 – 27 лет) болезнями.
Эрих Мария Ремарк.
На помощь пришел верный Бони. Он вытащил девушку из ее добровольного заточения, помог избавиться от долгов и посоветовал найти работу, которая позволяла бы писать книгу по вечерам, в свободное время.
Он сам прошел через это горнило. Ремесло писателя – профессия трудная и даже жестокая. Успех не гарантирован никому. Обычно приходится довольствоваться лишь осознанием того, что ты сделал все, что в твоих силах – не отступил и не смалодушничал. А если не получилось выбиться, то в этом не твоя вина…
Он работал всегда, даже когда на это не было сил. Он постоянно говорил себе – я должен сделать все, что могу. Иначе… жизнь не имеет смысла.
Ремарк очень любил солнечную Италию и часто ее посещал, благо добраться туда из Швейцарии не стоило никакого труда. Он подолгу жил в Венеции, во Флоренции, в Милане. Но больше всего любил Рим.
Обычно он занимал номер в отеле, выбирая такие места, чтобы из окна открывался хороший вид на город. Он подвигал письменный стол к самому окну, распахивал шторы. И работал, вдыхая прохладный воздух утреннего Вечного Города. В эти дни ему писалось особенно хорошо. В 1960-е годы, когда Ремарк чувствовал себя абсолютно разбитым, он жил в Италии едва ли не дольше, чем в Порто Ронко.
Приобрести квартиру в Риме предложила Полетт, которая в последние годы покидала Ремарка крайне редко, стараясь быть поблизости. Эта независимая гордая женщина настолько «приросла» к писателю, что порознь их уже почти не видели… К слову, после смерти мужа Полетт еще какое-то время держалась. Но потом вдруг закрылась в их швейцарском доме и, как рассказывают очевидцы, даже запила. Она пережила мужа на 20 лет и скончалась 23 апреля 1990 года – все в той же «Каза Монте Табор» в Порто Ронко. На ее могиле значится «Полетт Годдар-Ремарк»…
Но все это было еще впереди. А тогда, в начале 1960-х, полная сил Полетт ухаживала за стареющим Ремарком и вместе с ним выезжала в этот солнечный город Рим, который писатель любил не меньше, чем Париж, Нью-Йорк и Берлин.
Рим. 1960-е годы.
В октябре 1963 года случилась катастрофа. Однажды утром Ремарк проснулся и понял, что… не может произнести ни слова. Он попробовал пошевелить рукой – бесполезно. Ногой – бесполезно! Это был инсульт.
Что такое инсульт для писателя? Крест абсолютно на всем. Конец жизни.
Слава богу, способность говорить к нему вернулась быстро. Правда, с тех пор Ремарк говорил медленно, словно преодолевая себя. Не пострадала и способность мыслить (тяжелый инсульт часто приводит к деградации личности больного). Но левая рука так и осталась полупарализованной. Правую руку писатель разрабатывал почти год, заново обучаясь письму.
Это был год жуткой депрессии. Ремарк встал на ноги только в октябре 1964 года. Друзья, которым он рассылал открытки (в частности, Рут Мартон) с ужасом читали эти беспомощные каракули со множеством орфографических ошибок. Безупречный почерк писателя изменился до неузнаваемости…
Благодаря своему мужеству и верной Полетт, Ремарк все же оправился. Хотя перенесенный инсульт, следствие тяжелого склеротического поражения сосудов головного мозга, свой след оставил. Тексты Ремарка (в черновиках) сделались более резкими. Он начал терять логическую нить повествования. И стал более груб в описании интимных сцен. А Ремарк всегда умел описать любовные сцены тончайшими мазками, добиваясь особой чистоты, особой волнующей окраски – словно писал картину нежнейшей воздушной пастелью.
Ремарк продолжал бороться за свою жизнь, но не прекращал трудиться.
Перенесенный инсульт разыгрался на фоне серии тяжелых сердечных приступов. Едва выкарабкавшись из одной неприятности, Ремарк тут же попадал в другую. После одного из таких приступов в 1968 году врач сказал ему:
– Выбирайте, Эрих: либо работа, либо жизнь. Вы должны оставить свое писательство. Работа вам противопоказана категорически.
Ремарк написал Рут Мартон – «я смалодушничал и выбрал работу»…
Полетт снималась все реже и реже. Иногда она оставляла писателя на попечение престарелой домоуправительницы Розы. Сама навещала жившего по соседству с Порто Ронко Чаплина и его жену Уну. А вот Ремарк в доме Чаплиных никогда не был. Даже в старости и у того, и у другого присутствовала некая… ревность. Они же любили одну и ту же женщину – великий комик и великий писатель. Пусть в разные годы, пусть в разные периоды жизни. Однако… у сердечных привязанностей возраста не бывает.
Когда Полетт находилась в отъезде, к Ремарку приезжала Ютта. Она тоже сильно сдала, но все же держалась. Она жила в Монте-Карло. Там же и закончила свои дни – 25 июня 1975 года, пережив Бони на пять лет. Ей было 74 года…
