Вняв голосу рассудка и убеждениям патриарха, царь демонстрировал приверженность к православной обрядности. Духовным отцом его стал архимандрит Владимирского Рождественского монастыря Исайя Лукошков. Известный публицист протопоп Кремлевского Благовещенского собора Терентий, бывший духовник царей Бориса и Фёдора Годуновых, публично приветствовал коронацию Дмитрия Ивановича. Даже когда крутой нравом Терентий разгневал самодержца и на место
Благовещенского протопопа был поставлен другой, опальный публицист не сомневался в законности происхождения и православии Дмитрия. В широко известном послании государю Терентий благодарил Бога, «иже тебя во утробе матери освятил, и сохранил тебя своею невидимою силою от всех врагов твоих, и на престоле царском устроил, славою и честию венчав боговенчанную главу твою». «Радуемся убо и веселимся мы, недостойнии, — вещал Терентий от имени ревнителей благочестия, — видя тебя, светлого храборника, благочестивого царя, благородного государя, Богом возлюбленного… всеа Русии самодержца крепкого хранителя и поборника святой православной веры христианской… рачителя и красителя Христовой Церкви, иже во всей поднебесной светлее солнца сияет»[37].
Возможно, Терентий преувеличивал восторги ревнителей благочестия относительно забот Дмитрия Ивановича о православии, надеясь восстановить своё влияние при дворе, но к поведению государя придраться было действительно трудно. Чтобы опорочить его, ревнивым властолюбцам приходилось поднимать скандал из-за куска мяса на царском столе во время поста или жаловаться, что он ездит на богомолье верхом, а не в смирной повозке. Повод для инсинуаций давала только затея с женитьбой Дмитрия Ивановича на католичке Марине Мнишек.
Невозможно понять трагическое завершение царства Дмитрия Ивановича, не представив состояние эйфории, в котором пребывал тогда московский двор, от государя до последнего жильца. Пугавшая «верхи» гражданская ненависть, казалось, сошла на нет. Столица принаряжалась. Ради торжеств и военных приготовлений царь не жалел денег и щедро раздавал служилым людям драгоценные ткани на парадное платье. Выезды государя приветствовали толпы богато одетых москвичей, вкушавших прелести мира и свободы предпринимательства. Праздничный дух мотовства проник в ряды почтенных горожан. Вечерами они подсчитывали свои растущие доходы и понимали, что имеют средства соперничать в роскоши с задававшим тон дворянством. Москва отстраивалась и расширялась. За волной экономического успеха следовало ожидать демографический взрыв, который при тогдашней малонаселенности вызывав только радость.
24 апреля торжественное собрание при дворе принимало воеводу Юрия Мнишека, опередившего поезд невесты, чтобы участвовать в приготовлениях к свадьбе. Въезд в Москву и венчание на царство Марины Мнишек были задуманы как триумф единения соседних славянских народов, как торжественное начало совместных великих свершений. Россияне и литовцы старались блеснуть всеми своими достоинствами.
Патриарх считал необходимым, чтобы народ убедился в твёрдом соблюдении царской невестой православных обычаев. Всю Москву облетела весть, что по его воле иноземная царская невеста должна пожить сначала в Вознесенском девичьем монастыре. Там под руководством царицы-инокини Марфы Фёдоровны она должна приобщиться к традициям своей новой родины. Тогда, говорили простонародью люди царя и патриарха, она будет достойна венчаться царским венцом.
Детали предстоящего бракосочетания должны были строго соответствовать православным обычаям. Зная, сколь быстро разносятся злонамеренные слухи, патриарх позаботился, чтобы всё время до свадьбы невеста строжайшим образом соблюдала православные каноны в поведении, еде, одежде и праздниках. Католические священники и переодетые иезуиты, известные своей пронырливостью, за порог монастыря не допускались, несмотря на просьбы Марины и её родни.
3 мая в Золотой палате Кремлевского дворца в присутствии высшего духовенства, государя и вельмож состоялся приём в честь союза соседних христианских стран. Это торжество вызвало большие опасения сторонников короля Сигизмунда и иезуитов. Слишком недавно (1569) соединилось Великое княжество Литовское с королевством Польским. Слишком большим утеснениям подверглось православное большинство
Литвы от католиков, не обретя надлежащей защиты от татар и турок, чтобы королевские послы и иезуиты не увидели в этой речи мнения множества литвинов, которые с восторгом соединились бы с россиянами под знаменем православного самодержца, выступившего против агарян. Нет, не случайно Сигизмунд III и королевский совет не дали послам воли вести переговоры об антибасурманском союзе!
Приезжим из Речи Посполитой было объявлено, что россияне с удовольствием видят друзей в своих бывших врагах. Что обычаи в России переменились и на смену тиранству, более всего отталкивавшему свободолюбивых рыцарей, пришла законность и любовь к свободе. Щедрый, мужественный, изобретательный в военных играх, Дмитрий Иванович быстро завоевывал симпатии среди гостей накануне того дня, когда панна Марина будет увенчана императорским венцом. К этому событию радостно готовились все — русские и иноземцы, ожидая самых счастливых последствий брачного союза для объединения соседних славянских государств.
Лишь несколько заговорщиков в царском дворце во главе с Василием Ивановичем Шуйским да доверенных лиц короля Сигизмунда и генерала иезуитов вынашивали злокозненные планы, которым суждено было породить реки крови русского, украинского, белорусского, литовского и польского народов, подвести под мусульманский меч и оставить в османском рабстве многие земли христиан. Римский папа Павел V, глава католиков, и патриарх Московский и всея Руси Игнатий оказались бессильны предотвратить грядущие страшные битвы христиан Восточной Европы друг с другом.
8 мая 1606 г. подданные России и Речи Посполитой торжественно праздновали в Москве брак Дмитрия с Мариной и венчание новой государыни на царство, осуществленное по православному обряду патриархом Игнатием. Особенно ликовала молодёжь, мечтавшая о подвигах в предстоящей великой войне с «врагами креста Христова». Никто не знал, что готовый ради власти на любое предательство Василий Шуйский ещё зимой 1605/06 гг. тайно сговорился с королем Сигизмундом III, иезуитами и даже авантюристами-протестантами свергнуть Дмитрия Ивановича и призвать на московский престол королевича Владислава Сигизмундовича.
Гордо выступая как первое лицо на свадьбе государя, Василий Шуйский уже собрал людей для цареубийства. Маленький тщедушный старикашка со слезящимися глазками и поганой бороденкой сумел тайно привлечь к своему заговору нескольких бояр и воевод. Даже те, кто думал, что хорошо знает его, не подозревали, что старик одержим бешеными страстями. Жадность, похоть и невероятное властолюбие руководили интриганом, готовым предать и продать всех для достижения своей цели.
