По крайней мере этому человеку хватило смелости выпить эту горькую микстуру. Те, кто отказывался от прасада Бхагавана, часто имели неприятности. Один адвокат, Шри Рамидипуди Рамакришная, приехал из Неллора с длинным списком вопросов. Он был очень горд ими и был уверен, что даже Бхагавану будет трудно на них ответить. Но когда он вошел в холл и сел перед Бхагаваном, его ум парализовало и он не смог задать ни одного из них.
Ему нужно было возвращаться в Неллор утренним поездом, поэтому он пошел искать Бхагавана, чтобы попрощаться с ним. Он нашел его на кухне, тот готовил иддли и кофе. Бхагаван попросил его сесть позавтракать, прежде чем идти. Но адвокат сказал, что торопится.
«Я должен успеть на поезд. Я позавтракаю на вокзале».
С этими словами он очень быстро ушел. По дороге на станцию он встретил водителя автобуса, заверившего его, что он доберется до Катпади раньше, если сядет в автобус. Адвокат сел в него, но по дороге автобус сломался. Адвокат опоздал на поезд до Гудура, сел на поезд до Мадраса, приехал в Мадрас очень поздно и сел на поезд до Неллора в последний момент перед отправлением.
Он приехал в Неллор поздно ночью, страшно голодный – ведь он не ел со вчерашнего дня. Он начал жалеть о том, что отказался от приглашения Бхагавана позавтракать с ним. Когда он попросил накормить его, оказалось, что дома нет ничего готового.
«Так сделай, – сказал он. – Я целый день не ел».
«Нельзя», – был ответ. На следующий день была годовщина смерти его отца, и есть было запрещено до конца церемонии. На следующий день церемонию отложили, и он смог поесть только вечером, проголодав более сорока часов! Если бы он послушался Бхагавана, всего этого не произошло бы.
Когда распределяли подношения пищи, Бхагаван всегда настаивал на том, чтобы всё делилось поровну. Часто, если пища была приготовлена небрахманами, это было непросто.
Однажды небрахман принес папад (обжаренные в масле хрустящие тонкие лепешки) из своего дома и раздал их небрахманам во время трапезы. Брахманам их не подали, поскольку они не могут есть пищу, приготовленную небрахманами. Во время еды Бхагаван посмотрел вокруг и сразу же заметил, что брахманам не дали папад. Он не прикоснулся к своей порции, пока один из присутствовавших не сбегал на рынок за пападом, не пожарил его и не раздал брахманам. Бхагаван не терпел, когда людей дискриминировали по признаку касты.
В первые годы существования ашрама в столовую приглашались все, кто находился на его территории, когда звенел колокольчик к обеду. Однажды в холле сидело несколько человек. Когда прозвонил колокольчик, все пошли в столовую, кроме человека, которого никто не знал. Его пригласили обедать, но он отказался и продолжал сидеть, по всей видимости, в глубокой медитации.
Бхагавану, который уже приступил к еде, сказали, что один из посетителей не ест. Он сказал: «Этот человек хочет работу. Где я найду ему работу? Я сам безработный. Меня кормят разные люди, но если они скажут мне: «Уходи!», мне придется уйти».
После еды все вернулись в холл. Новый посетитель все еще сидел там.
Бхагаван посмотрел на него с любовью и сказал: «Вставай, вместо того чтобы медитировать на работу с голодным желудком, ты можешь медитировать сытым».
Все засмеялись. Посетитель встал и молча пошел в столовую. Бхагаван никогда не забывал позаботиться о физических потребностях своих преданных, прежде чем удовлетворить их духовную жажду.
* * *
Примерно в 1939 г. я сказал ему: «Бхагаван, один святой инициировал меня в практику пранавы (повторения мантры Ом). Могу ли я выполнять эту джапу?»
«Обязательно выполняй ее, – сказал он. – Пранава пришла к тебе. Продолжай выполнять ее[100]».
Бхагаван знал, кому какая садхана нужна. Однажды в ашрам пришла старая женщина. Она всегда носила с собой портрет Бхагавана Нараяны в рамочке и совершала церемонию почитания при каждой возможности. Она спросила Бхагавана, правильно ли это.
Бхагаван ответил: «Если нет имени и формы, на чем тогда концентрироваться? То, что вы делаете, вкладывая сердце и душу, – правильно для вас».
Еще одна необычная садхана была дана Раме Рао, адвокату из Неллора. Друзья много раз просили его поехать с ними в Раманашрам, но он неизменно отвечал: «Я поеду, когда Бхагаван позовет меня».
Однажды, когда он молился, ему явился Бхагаван и спросил: «Почему ты не приехал?»
Рама Рао сражу же поехал в Тируваннамалай. По дороге в ашрам он увидел сон, в котором перед ним появилась янтра – символический рисунок. Он рассказал этот сон Бхагавану, описал янтру и спросил, кто бы мог ему помочь правильно нарисовать ее. Бхагаван дал ему все необходимые сведения. Когда янтра была готова, Бхагаван внимательно изучил ее и дал Раме Рао, наказав использовать ее во время религиозных ритуалов.
В один из моих первых приездов в ашрам Бхагаван говорил мне, чтобы я продолжал повторять мантру гаятри, так как я повторял ее раньше. Через какое-то время я снова спросил его об этом, потому что у меня была проблема с повторением.
«Вы сказали мне повторять мантру гаятри. Она слишком длинная. К тому же я должен знать ее смысл и медитировать на него».
«Кто просил тебя беспокоиться о смысле? Я лишь просил тебя увидеть того, кто повторяет гаятри, того, кто совершает джапу».
Заставляя меня искать того, кто совершает джапу, он тонко и постепенно направлял меня к практике вопрошания себя.
Он говорил: «Рано или поздно придется столкнуться с вопросом «Кто я?» Всё, что ведет к этому вопросу, – хорошо. Ничто другое само по себе не дает полного эффекта, поскольку знание Самости приходит только через вопрошание себя. Другие методы очищают ум и помогают ему увидеть собственные границы. Когда ум исчерпывает все свои ресурсы и останавливается в замешательстве перед вопросом, на который не может быть ответа, высшая сила берет всё на себя, и открывается Самость, она предстает как реальность, как чудо».
Однако он не ограничивал свое учение одним вопросом «Кто я?» Он всегда адаптировал свои советы под нужды каждого из преданных.
В другой раз я спросил его: «Бхагаван, вы сказали мне смотреть в корень ума. Как можно это сделать, не обращая внимания на изменения в уме? Как можно найти источник ума, не имея вритти – умственной активности?»
«Просто продолжай вопрошать. Не прекращай попытки», – ответил Бхагаван.
Хотя Бхагаван всегда уделял нам время и отвечал на наши вопросы, связанные с духовностью, он предпочитал сидеть в безмолвии, если ни у кого не было насущных проблем. Он не читал лекции и обычно давал советы, только когда его просили об этом. Это нежелание вести ненужные разговоры видно из беседы, состоявшейся в 1940-х гг.
