Все утро, а затем и день затянутый в красное гроб с телом вождя стоял на специально сооруженном деревянном помосте на Красной площади. Она представляла собой сплошное море алых флагов. У всех на рукавах были черные повязки, окаймленные алой лентой. Оркестры играли траурные марши, и вокруг красного гроба постепенно росла гора венков, увитых алыми лентами. На площади шел траурный митинг. В течение нескольких часов подряд здесь выступали с речами работники профсоюзов, железнодорожники, рабочие, коммунисты из зарубежных стран. Все они на разные лады превозносили Ленина и перечисляли его заслуги. Эти выступления почти не стенографировались, потому что главные действующие лица свои речи уже произнесли. Для того митинг и был задуман, чтобы дать возможность рядовым товарищам выговориться на прощание.
Ровно в четыре часа дня к голосам митингующих присоединился хор автомобильных гудков. Это был прощальный салют вождю. Целых пять минут по всей России раздавались автомобильные гудки, ревели сирены тысяч фабрик и заводов, свистели локомотивы в сотни и сотни свистков, трубили горны и завывали пароходы, палили пушки береговых батарей, им вторила рокотом артиллерия морских судов, ухали, рвались снаряды — воздух наполнился оглушительным ревом и грохотом. В тот момент казалось — все, что могло реветь, грохотать, завывать, — ревело, грохотало, завывало. Это была самая настоящая перекличка гарнизонов, батарей, заводов, станков, автомобилей, поездов… Такого еще не бывало, — чтобы страна вдруг раскололась от оглушительных звуков, потому что в ней сразу, одновременно включили во всю мощь все, что могло производить страшный шум. Но это тоже входило в сценарий: машины, как и люди, должны были отдать последние почести покойному вождю, наполнив эфир надгробным воем.
В эти пять минут на Красной площади происходило следующее. В тесную усыпальницу — временный мавзолей, приготовленный для Ленина, преодолев четыре ступеньки вниз, спустились восемь человек: Каменев, Зиновьев, Сталин, Молотов, Бухарин, Томский, Дзержинский, Рудзутак. (Последний был из профсоюзных деятелей, которого Сталин продвигал на высокий пост.) Они внесли в усыпальницу красный гроб. Потом вышли, сели в машину и укатили в Кремль. В морозной дымке над закованным в снега городом взошла молодая луна. Всю ночь в лютый мороз на заснеженной площади толпились люди. К утру народ стал растекаться по домам, но ненадолго. С рассветом площадь снова была запружена людьми. Около могилы вождя стоял караул со штыками наголо. Начал падать снег, и скоро она совсем исчезла из вида под белым покровом.
По странному стечению обстоятельств могила Ленина находилась недалеко от возвышения, сложенного из камня, известного как Лобное место. Здесь во времена правления Ивана Грозного казнили государственных преступников. А царь наблюдал за казнью с высокой кремлевской башни. На Лобном месте был обезглавлен казачий атаман Стенька Разин, предводитель крестьянского восстания. С этого возвышения читались царские указы. В старину московский люд верил, что быть Москве Третьим Римом и что станет она владычествовать над всей Землей. И тогда с Лобного места будут читать указы, писанные для всего честного люда. Представлялось, что здесь как раз и находится «пуп земли», а в нем — неиссякаемый источник вечной жизни, из которого расходятся лучи во все четыре стороны света.
В резолюции II Всесоюзного съезда Советов было записано, что над могилой Ленина будет возведен «достойный мавзолей». Только спустя несколько лет он принял свой нынешний вид. Мавзолей был сложен из крупных монолитных блоков, облицован мрамором, гранитом, лабрадором и порфиром.
Но начали с того, что над усыпальницей соорудили куб, отделанный тесом. Он поднимался над землей примерно на три метра. Это была святая святых, куда в течение четырех с половиной месяцев доступ был разрешен только врачам и охране. Врачи бальзамировали тело. Оно было все обложено льдом, чтобы замедлить процесс распада. Доктора уверяли, что ими найден способ бальзамирования, с помощью которого тело может храниться тысячу лет. Несколько раз они докладывали, что работа почти завершена. Однако официально, для публики, мавзолей открыли только летом. Неизвестно, что это был за чудодейственный метод бальзамирования, примененный врачами, но он не дал желаемых результатов. Ленина после смерти постигла та же участь, что и старца Зосиму в «Братьях Карамазовых». Он оказался таким же смертным, как все, и, как все смертные, подверженным тлену.
За время бальзамирования временный мавзолей был расширен, его покрасили, настелили деревянные полы, стены задрапировали, положили ковры. И все же вид был убогий. Гроб стоял на деревянных балках, затянутых красным шелком. Он и крышка от него, выставленная отдельно, у стены, тоже были забраны в красный шелк. Тут же, у стены, красовались два знамени. Говорили, что это знамена Парижской Коммуны. Одно было алое с черным, другое — алое с золотом. На черном потолке красной краской изобразили серп и молот. Были включены мощные электрические лампы, и свисающие с потолка ярко-алые драпировки горели огнем, слепя глаза.
Ленин лежал, покрытый полотном красного цвета, доходившим ему до груди. Его лицо было под стеклом. За четыре с половиной месяца в его внешности произошла разительная перемена: лицо приняло серовато-восковой оттенок, сморщилось, страшно опало. Воск и формалин, сделав свое дело, изменили его. Но несомненно одно: это было его тело, тело покойного человека. Ему удалили все внутренности, а мозг отправили в Институт мозга, где он был в научных целях расчленен на двадцать тысяч микроскопических кусочков и подвергнут исследованиям. В первые часы после кончины Ленин выглядел спокойным. Теперь же он казался недовольным и мрачным, как будто за гробом его мучило чувство вины.
В первое время доступ к телу Ленина был ограничен, пускали только по специальным пропускам. Считалось, что в помещение, где покоилось мертвое тело, нельзя одновременно входить большими партиями. На стенах были укреплены градусники. Посетители успевали только кинуть быстрый взгляд на покойного, и их тотчас же выпроваживали. Отвечавшие за сохранность тела Ленина опасались того, что излучаемое живыми людьми тепло и их теплое дыхание могут вызвать повышение температуры в усыпальнице.
Но постепенно ограничения были сняты, и через всю Красную площадь потянулась вьющейся змейкой очередь в мавзолей. Среди людей, шедших взглянуть на покойного Ленина, были и крестьяне. Преимущественно это были женщины. Прежде чем войти в мавзолей, они неизменно осеняли себя крестом, что приводило в смущение красноармейцев, стоявших на карауле. Им приходилось делать женщинам замечания, напоминая, что те идут не в церковь, не на поклон к святым мощам. Выходя из мавзолея, крестьяне озадаченно помалкивали, будто не могли взять в толк, что же такое они там видели.
