пестрели флагами и были переполнены людьми. То тут, то там образовывались стихийные группы, где пели и танцевали, а также качали военных – британцев и греков, вернувшихся из Италии и Египта. Как я понимаю, так же чествовали членов ΕΛΑΣ в рабочих районах города.
В общем, в те дни в сердцах моих соотечественников царили восторг и надежда на счастливое будущее – дорога для прихода к руководству страной легитимных греческих властей была открыта. Однако политическая ситуация была очень непростой. Помимо короля Георга и правительства в изгнании в Каире, находившегося там с 1941 года, финансировавшегося британцами и признававшегося легитимным союзниками, в Греции с марта 1944 года действовало так называемое «правительство в горах», созданное левыми партиями и провозгласившее курс на «народную демократию». Это правительство, также известное как Политический комитет национального освобождения (ΠΕΕΑ) [42], возглавлял социалист и близкий друг моего отца Александр Сволос, однако его фактическим лидером был коммунист Георгиос Сиантос.
По сути, Комитет представлял собой временное правительство, созданное в противовес прогерманским афинским коллаборационистам и роялистскому «эмигрантскому» правительству в Каире, не признававшемуся левыми силами. Это правительство опиралось, с одной стороны, на уже упоминавшийся ранее Национально-освободительный фронт (ЕАМ), который к 1944 году превратился в массовую политическую организацию, объединявшую представителей четырех греческих левых партий и симпатизировавших им патриотических сил, и с другой – на Греческую народно-освободительную армию (ΕΛΑΣ), созданную в декабре 1941 года как военное формирование ЕАМ и возглавлявшуюся кадровым полковником Стефаносом Сарафисом и коммунистом Арисом Велухиотисом [43]. C 1943 года объединение имело собственную дипломатическую миссию, через которую шли связи с коммунистами за рубежом, а также с западными союзниками.
ЕАМ-ΕΛΑΣ были безусловными лидерами в движении греческого сопротивления и претендовали на центральную роль в политическом устройстве послевоенной Греции. На пике своего влияния ЕАМ насчитывал около полутора миллиона членов, в том числе по 70 000 человек в ΕΛΑΣ и ее действующем резерве и 400000 человек в ΕΠΟΝ, Объединенной Всегреческой организации молодежи [44]. Преобладающее влияние левых сил в стране подтверждают и послевоенные исторические исследования, свидетельствующие о том, что к моменту освобождения Греции от немецкой оккупации выражающее интересы EAM «правительство в горах» фактически осуществляло власть почти на всей территории Греции [45]. Местные комитеты ЕАМ также действовали по всей стране, занимаясь как военно-политическими, так и экономическими и социальными вопросами.
Несмотря на то что ПЕЕА пользовался поддержкой значительной части населения страны, англичане его не признавали и намерены были всячески препятствовать захвату власти в Греции коммунистами. Тем не менее это была сила, с которой надо было считаться.
Интересно, что ЕАМ и ПЕЕА получили поддержку у большинства военных моряков, служивших в соединениях греческих ВМС, базировавшихся в Каире, Александрии и Порт-Саиде. В апреле 1944 года там вспыхнули волнения, связанные с деятельностью антифашистской военной организации, пытавшейся оказать давление на правительство в изгнании во главе с Эммануилом Цудеросом с тем, чтобы заставить его признать ПЕЕА как основного партнера и действительного представителя Греции и сформировать правительство национального единства.
Восстание было практически всеобщим, к нему присоединился даже командующий флотом адмирал Константинос Александрис. Однако британцы потребовали от греческого командования немедленно подавить беспорядки, пригрозив в противном случае потопить греческий флот в Александрии. Этим вопросом занимался лично Черчилль. В итоге операцию по блокированию мятежников проводили силами британцев заменивший Цудероса в ходе этого кризиса новый премьер-министр Софоклис Венизелос и новый командующий флотом Петрос Вулгарис. К концу операции из 30000 греческих военнослужащих на Ближнем Востоке 20000–22000 солдат и офицеров оказались в британских концентрационных лагерях в Египте, Эритрее, Судане и Ливии.
Другими претендентами на политическое влияние были патриотические группировки правого, антикоммунистического толка, в том числе Национально-республиканская греческая лига (ΕΔΕΣ) Наполеона Зерваса [46] и в меньшей степени Национальная социальная оборона (ΕΚΚΑ) Димитриса Псарроса [47], с того же 1943 года находившиеся в состоянии ожесточенной борьбы с ΕΛΑΣ.
В их рядах находилось немалое число военнослужащих старой греческой армии. Вообще, еще в 1941 году в этой армии произошло размежевание – одна часть ушла к коммунистам и примкнула к ΕΛΑΣ, тогда как другая пополнила собой вышеупомянутые группировки, существовавшие при поддержке англичан. Немцы старались не воевать с антикоммунистами и де-факто к 1943 году сделали из них коллаборационистов, вошедших в «батальоны безопасности».
Уже с начала 1944 года – когда после поражения в Сталинграде и Северной Африке немцы начали отступать под натиском Красной армии в Центральной и Южной Европе и перспектива освобождения Греции стала реальной – начались многосторонние переговоры между основными греческими партиями и политическими группировками. В мае того же года состав нового правительства, которому предстояло действовать от имени короля, был согласован. В результате достигнутого компромисса «правительство в горах» было интегрировано с «правительством в изгнании» в демократическом правительстве национального единства. Новое правительство включало представителей всех политических сил Греции, кроме коллаборационистов. ΕΑΜ, рассчитывавший обеспечить себе долю министерских постов, соответствовавшую политическому весу организации, в итоге получил только четверть этих постов.
Согласование происходило в Ливане под руководством только что заступившего на свой пост очередного премьер-министра в изгнании Георгиоса Папандреу. А 26 сентября в итальянской Казерте ΕΑΜ-ΕΛΑΣ пошли на дальнейшие уступки, подписав с Папандреу, британским командованием и лидером ΕΔΕΣ Зервасом соглашение, передавшее все вооруженные формирования в стране в подчинение верховного главнокомандования Греции, фактически возглавлявшегося британским генералом Скоби. Соглашение, в частности, запрещало любые военные действие в Афинах, кроме санкционированных британским командованием, и безоговорочно объявляло «батальоны безопасности» вражескими формированиями [48]. 14 октября в Афины вступили британские парашютисты, а также подразделения греческого Священного полка и Греческой 3-й горной бригады. Вместе с войсками, вернувшимися на Родину с итальянского фронта, пришел мой кузен Дори Протекдикос. Когда в Греции появились немцы, он, как и многие другие, добрался морским путем до Среднего Востока, где вступил в Священный полк и успешно воевал с немцами в Северной Африке. За проявленную в этих сражениях храбрость Дори в возрасте восемнадцати лет был произведен в лейтенанты прямо на поле боя, в Эль-Аламейне. Разумеется, нас, детей, интересовал в первую очередь он, а не старик Папандреу.
Часть Священного полка расположилась в Психико, в здании моего будущего лицея на территории «Афинского колледжа». Дори немедленно появился в нашем доме вместе с товарищем, нагрузив мою бедную мать большим тюком с обмундированием, приготовленным на стирку. Мне тогда было девять лет, но я потребовал, чтобы меня одели в одну из принесенных кузеном униформ, и в таком виде вышел на улицу в качестве «освободителя». Наши соседи и друзья были свидетелями этой комичной сцены.
Вслед за греческими формированиями и передовыми британскими подразделениями 18 октября 1944 года
