Другим полезным источником были японские дипломатические курьеры, сотрудничавшие с разведкой. Они регулярно пересекали всю Сибирь по железной дороге, садясь во Владивостоке и выходя в Москве. После не слишком продолжительных тренировок курьеры могли запоминать количество составов, число примыканий и протяженность железнодорожных мостов. Таким образом японцы составили точную схему Сибирской железной дороги, чтобы оценить ее пропускную способность. Плоды своего труда японцы передали полякам, которые оказывали помощь в радиотехнической разведке. Иногда получалось добывать информацию непосредственно от русских.
Большое распространение получила радиоразведка. Еще в 1923 г. японцы стали активно интересоваться советскими средствами связи и шифрами, которые изучали с помощью польского специалиста Я. Ковалевского. Кроме того, из Страны восходящего солнца в Польшу с целью изучения советских шифров направлялись несколько агентов. В 1934 г. в Манчьжурии появился специальный отдел радиоразведки, занимавшийся расшифровкой радиопереговоров. На восьми станциях перехвата работали почти 1000 человек. Ежедневно они перехватывали до 20 радиопередач, а в общей сложности их количество в год равнялось приблизительно 50 000.
В мае 1936 г. от поляков японцы узнали ключ к шифру Советской армии (ОКК5), благодаря чему летом того же года взломали советские коды. Для японцев это было значительное достижение, позволившее им одерживать победы в пограничных конфликтах. Появившийся новый 5-значный цифровой код 0К40 японцы раскусить не смогли. Впрочем, это удалось сделать финским специалистам во время Русско-финской войны 1939–1940 гг. Они, в свою очередь, поделились этой информацией с японцами, которые таким образом смогли расшифровать новый код.
Военный историк Э. Куке, изучавший разведку Японии, считал, что до конца 1941 г. она была по большей части топорной, ограниченной, неполноценной, негибкой, громоздкой. Однако по отношению к СССР все указанные эпитеты заменялись им на противоположные по значению.
Кроме нелегальной разведки, при Квантунской армии сформировали специальный отдел сбора информации из открытых источников. В нем работали 50 нанятых русских политических беженцев. В первую очередь их интересовали личные данные 4000 советских штабных офицеров. Также они выискивали указания на особенности расположения советских войск из радиопередач, газет, например из «Правды» и «Известий». Как ни странно, но это оказалось весьма эффективным способом разведки — так японцы предугадали вторжение СССР в Польшу в сентябре 1939 г.
За все предвоенное и военное время И. Сталин не смог организовать в Китае и Японии по-настоящему боеспособную резидентуру, поскольку за ту чисто символическую плату, за которую служили многие советские разведчики по всему миру (в основном они были преданны идее), большинство «жадных китайцев» и «хитрых японцев» подставлять свои шеи не хотели.
Перед Второй мировой войной японцы потратили много ресурсов на разведку против Советского Союза. Кроме всего прочего, это объясняется вступлением Японии в затяжное военное противостояние с Китаем, когда надо было опасаться удара СССР в тыл Квантунской армии. Таким образом, разведывательная деятельность Японии против Советского Союза перед и в начале войны была достаточно успешной. С началом в декабре 1941 г. тихоокеанской войны распылять свои силы еще на США и Великобританию с сохранением той же эффективности Япония уже не смогла. Потому с этого момента японская разведка на советском направлении становится малопродуктивной.
После битвы за Гуадалканал (Соломоновы острова), переломного момента тихоокеанской кампании, продолжавшейся с ноября 1942 по декабрь 1942 г., которую Япония проиграла, основной ее задачей стало «замирение» России и Германии. Японцы хотели помочь немцам «развязать руки» и тем самым направить их силы против главных врагов Японии — США и Англии. Основной расчет был на то, что даже если попытка не удастся, то определенный результат все равно будет. Сам факт таких контактов вызовет недоверие между союзниками по антигитлеровской коалиции, договорившихся не вступать в сепаратные переговоры с противником.
10 сентября 1943 г. японский посол в СССР Н. Сато в разговоре с наркомом иностранных дел В. Молотовым высказал идею о прибытии в Москву особой «миротворческой миссии». На что Молотов ответил: «При существующей обстановке в условиях нынешней войны Советское правительство считает возможность перемирия или мира с гитлеровской Германией совершенно исключенной». СССР отказался от сепаратных переговоров и уведомил США о «поведении» Японии. Однако неприятие Москвой таких переговоров Японию не смутило. На военном совещании 5 сентября 1944 г. фельдмаршал Г. Сугияма высказывался за возврат к миротворческим усилиям и заявлял: «Командование сухопутных сил, основываясь на данных разведки, считает, что Советский Союз с начала войны с Германией уже потерял более 15 миллионов человеческих жизней, лишился большой части материальных средств и испытывает усталость от войны… С другой стороны, хотя Гитлер вновь планирует наступление на восточном фронте, он вполне сознает невыгодность продолжения войны с СССР. Таково реальное положение, существующее между Германией и Советским Союзом. Именно поэтому складывается благоприятный момент для активной посреднической помощи Японии в достижении перемирия между Германией и СССР».
Советскому руководству послали официальное предложение принять специальную японскую миссию. Посол СССР в США А. Громыко конфиденциально озвучил ответ для американцев: «Советское правительство, зная хорошо, что указанная миссия имеет своей задачей не столько вопрос об отношениях между Японией и СССР, сколько выяснение вопроса о возможности заключения сепаратного мира между Германией и СССР, отклонило предложение японского правительства».
Впрочем, даже это не остановило японцев. В 1945 г. они обратились к Сталину с просьбой помирить их с американцами и обещали в этом случае «добровольно» отдать Южный Сахалин и Курилы. Сталин на это не пошел.
Любопытен еще 1 момент. Рядовые японцы до сих пор уверены в том, что о секретных договоренностях в Ялте относительно вступления СССР в войну с Японией их правительство узнало только после войны. Однако это не совсем так. Скорее всего, политика замалчивания используется, чтобы обелить милитаристское руководство Японии того периода. Признание осведомленности об этом факте властей, несомненно, вызвало бы вопрос об их ответственности за атомные бомбардировки США и за вступление СССР в войну с Японией.
