Хотя леди Энн по доброй воле согласилась на «похищение», организованное Ричардом, перед ним встала серьезная проблема. Дело в том, что взять ее под свою защиту он не мог, ибо в таком случае его действия трактовались бы как принуждение к браку или даже насилие. Энн могла свободно выйти за него замуж, только оказавшись вне его контроля, но тогда она становилась беззащитной перед Кларенсом, фактически исполнявшим роль ее опекуна. Ричард принял соломоново решение и временно поместил ее в святилище лондонской церкви Святого Мартина-в-полях. Но даже здесь Энн, не имевшая собственных средств к существованию, зависела от того содержания, которое ей обеспечил Ричард. Эта двусмысленность ее положения и стала одним из главных аргументов, которые Кларенс выдвинул против герцога Глостерского.
Король, которому пришлось лично улаживать спор, встал на сторону младшего брата и 17 февраля 1472 года разрешил ему вступить в брак. По закону на него требовалось папское разрешение, так как Ричард и Энн находились в близкой степени родства. У папы немедленно запросили диспенсацию[78] на брак между женихом и невестой, состоящими в третьей и четвертой степени родства. Папа дал свое согласие:
«Рим, (собор Святого Петра), 10-й день майских календ. Рикардус герцог Глостер, мирянин Линкольнской епархии, и Анна Невилл, женщина из Йоркской епархии, хотят вступить в брак, но так как они состоят в третьей и четвертой степени родства, то просят о сем диспенсации. Item, декларативное письмо о третьей и четвертой»{26}.
Почему Ричарда нимало не заботил тот факт, что он был братом мужа Изабел, приходящейся родной сестрой Энн Невилл? Этот вопрос волнует многих новейших исследователей, ибо, по их мнению, такое родство делает брак недействительным с точки зрения канонического права. Однако современники герцога Глостерского не выказывали никаких сомнений: каноническое право нигде прямо не препятствовало заключению союза между двумя братьями и двумя сестрами, хотя запрещенные варианты супружества рассматривались законниками весьма подробно. Отцы Церкви в свою очередь говорили прямо противоположное. Еще святой Беда Достопочтенный недвусмысленно указывал: «Таков основной принцип канонического права — свойство не порождает свойство. А посему совершенно ясно, что женитьба одного брата не может быть препятствием для женитьбы другого брата на любом члене той же семьи»{27}.
Потерпев поражение в своих претензиях быть единоличным опекуном и охранителем Энн, Джордж отступил на шаг и стал настаивать уже на том, что Глостер волен получить даму, но не ее земли. Однако под сильным королевским давлением ему в конце концов пришлось согласиться на раздел имущества. 25 марта 1472 года он получил владения графа и графини Уорикских, за исключением земель, отданных герцогу Глостерскому, и стал носить титулы графа Уорикского и Солсберийского.
Предмет для ссоры вроде бы был исчерпан, но Кларенс продолжал вести себя крайне враждебно по отношению к Глостеру. Его влияние на короля Эдуарда было еще достаточным, чтобы отобрать у Ричарда должность лорда — великого камергера Англии — Джордж выпросил этот титул 20 мая 1472 года. Герцог Глостерский, победив в главном, удовлетворился более скромным постом хранителя королевских лесов к северу от Трента.
* * *
В середине весны Ричард с Энн переехали в Уэнзлидейл подальше от происков Кларенса и интриг Вудвиллов. Ближе к лету Ричард обосновался в Миддлхэме, который получил в числе прочих владений, принадлежавших когда-то Уорику. Он любил этот замок, будивший в нем воспоминания юношеских лет, и предпочитал его прочим резиденциям. В качестве стюарда герцогства Ланкастерского он должен был находиться в Понтефракте, но постоянно пренебрегал этим. Его жена также с удовольствием вернулась в места, где она выросла.
Однако герцог Глостерский отправился на север совсем не ради спокойной жизни и приятных воспоминаний. Помимо королевского поручения навести порядок в неспокойных приграничных областях и повысить уровень лояльности к династии Йорков, он ставил перед собой задачу личного свойства завоевать сердца суровых и прямодушных дворян-северян. Земли и должности графа Уорикского, а также женитьба на представительнице рода Невиллов открыли Ричарду доступ в гордое, независимое и строго клановое общество северных графств. Хотя территории к северу от Трента, за исключением Йоркшира, не отличались ни густонаселенностью, ни богатством, они были крайне важны для королевства, поскольку представляли собой естественный источник опытных и стойких воинов, закаленных в постоянных стычках с шотландцами. Однако северяне не были расположены дарить свою верность пришлым правителям.
Знать и дворянство этих земель были тесно спаяны кровными и брачными узами, иногда просто близким соседством. Ричард, лорд Фиц-Хью[79], чье основное имение находилось в Рейвенсуорте всего в нескольких милях от замка Миддлхэм, приходился кузеном герцогу Глостерскому: мать лорда Фиц-Хью Элис Невилл была дочерью Ричарда Невилла, графа Солсберийского, который, в свою очередь, был старшим братом матери Глостера. Далее, лорд Фиц-Хью женился на дочери главного королевского конюшего сэра Томаса Боро Гейнсбороского[80] в Линкольншире, также ставшего одним из доверенных слуг герцога Глостерского. Всего в нескольких километрах от Миддлхэма жил Джон, лорд Скруп Болтонский. Его первая жена была урожденной Фиц-Хью, вторая — вдовой Уильяма, лорда Зуша Харингуортского в Нортхемптоншире, а их сын Джон[81] был убежденным сторонником Ричарда Глостера. И Скруп, и Зуш были хорошо знакомы с восходящей звездой правоведения — молодым нортхемптонширским юристом Уильямом Кэтсби[82]. Более того, этот последний женился на Маргарет, сестре Джона Ла Зуша. Через браки лорды Фиц-Хью были связаны с лордами Грейстоками, владевшими землями в Йоркшире и Камберленде, а также с камберлендскими лордами Дакрами Гилслендскими. Грейстоки и Дакры в свою очередь через браки породнились друг с другом и с баронской семьей Скрупов Месемских, чьи владения также располагались недалеко от Миддлхэма.
Связи с джентри — помещиками, не имевшими титулов были не менее важны для Ричарда, чем дружба и родство с лордами, особенно в Йоркшире. Из среды беститульных дворян вышли многие его самые доверенные слуги и лейтенанты. В подавляющем большинстве своем они составляли раньше свиту графа Уорикского, многие происходили из семей, чьи земли находились рядом с Миддлхэмом. Так, сэр Джон Коньерс из соседнего замка Хорнби служил управляющим Ричмонда и получал от графа Уорикского жалованье в размере 13 фунтов шести шиллингов и восьми пенсов. Ричард оставил ему эту должность, повысил выплаты до 20 фунтов и ввел в свой герцогский совет наряду с Джоном, лордом Скрупом Болтонским и Ральфом Грейстоком[83], которые состояли в нем еще с 1475 года. В Камберленде и Уэстморленде многие члены ведущих семей попали в орбиту влияния Невиллов, а затем продолжили служить Ричарду — Парры, Хаддлстоуны, Масгрейвы. Кстати, именно сэр Джон Хаддлстоун Милломский заботился об миддлхэмских владениях герцога.
