Как наиболее боеспособный из войск, Карельский фронт был переброшен на Восточный фронт.
Там он стал грозой для белых. Карельцы неустрашимо шли в атаку и неизменно обращали противника в бегство. Колчаковское командование обещало солдатам за одного живого или мертвого карельца Георгиевский крест и 100 рублей деньгами.
Позже командир Карельского полка В. К. Путна вспоминал о тех боях: «Белые не раз против каре льцев сосредотачивали по восемь полков, кидались в смертельные схватки и убеждались, что ка-рельцев можно разбить, но победить нельзя. У карел ьцев была традиция не показывать врагу спины. Так за всю войну знакомство белых с карельцами и осталось односторонним. Карельские спины белые не видели».
Сам командир полка вскоре был выдвинут на должность командира бригады, а затем — начальника 27-й стрелковой дивизии.
Осенью 1919 года Витовт Казимирович тяжело заболел. Но, несмотря на высокую температуру, передовых позиций он не покинул, руководил боевыми действиями лежа в повозке. Лишь когда сам командарм Тухачевский приказал ему отправиться на лечение в Челябинск, он с большим нежеланием подчинился приказу.
За успешное командование дивизией и личные боевые подвиги на Восточном фронте Путна был награжден орденом Красного Знамени.
27-я Омская Краснознаменная дивизия достигла Минусинска, когда постудил приказ о ее переброске на Западный фронт. И понеслись железнодорожные эшелоны на запад, оставляя позади места недавних горячих схваток.
Вот и Смоленск, где находится штаб Западного фронта. Командир дивизии докладывает комфронта Тухачевскому о состоянии и боевой готовности соединения к предстоящим боям. Дивизия представляет грозную силу, она поступает в состав 16-й армии, действует против белополяков на минском направлении. Главная задача — овладеть Минском. Командир дивизии Путна решил выйти к нему, прорвав мощную оборону белополяков, а затем предпринять смелый обходной маневр. Решение казалось невыполнимым, но неожиданное для противника. Это привело к успеху. К 14 часам 11 июля полки 27-й дивизии ворвались в будущую столицу Белоруссии.
Продолжая наступление, дивизия в конце июля вышла к Бугу. Удалось форсировать реку лишь в одном месте. Командир полка Степан Вострецов, воспользовавшись успехом, сумел переправить на противоположный берег свои главные силы. Но этого было недостаточно. Противник многократно превосходил их. Казалось, еще немного и белополякам удастся сбросить красных с захваченного плацдарма. И тут поступило распоряжение от начдива: «Степан! Перегруппировать силы успеем только к ночи. 70я бригада на подходе. Любой ценой сохрани плацдарм». И переправившиеся сделали невозможное: удержали плацдарм.
За достигнутые дивизией успехи в разгроме врага и личное мужество, проявленное в боях на Западном фронте, Витовт Казимирович Путна был награжден вторым орденом Красного Знамени. Третьего ордена он был удостоен за участие в ликвидации Кронштадтского мятежа 1921 года.
По окончании гражданской войны Путна являлся начальником 2-й Московской пехотной школы. Затем три года командовал корпусом. С 1927 по 1931 год он — военный атташе в Японии, Финляндии, Германии. С 1931 по 1934 год он вновь командует корпусом, а потом Приморской группировкой войск на Дальнем Востоке. Последняя его должность — военный атташе в Великобритании.
14 мая 1937 года он был переведен из тюремной больницы Бутырской тюрьмы в Лефортовскую, где подвергся мучительному допросу. Нарком Ежов приказал следователю добиться нужных результатов. Путну допрашивали в течение всей ночи. Затем последовало длительное содержание в одиночных камерах. Скудным питанием, побоями, моральным унижением он был сломлен. Его принудили дать показания на Тухачевского и других видных военных работников.
Обладая незаурядным умом, Путна написал много статей военно-исторического содержания.
В этой книге приводится отрывок из одной из его работ, посвященный 5-й армии, в составе которой он воевал на Восточном фронте.
Пятая армия в борьбе за Урал и Сибирь
Выступление чехословацкого корпуса против Советов в конце мая 1918 г., захватившего почти одновременно все крупные города по Сибирской дороге и в Приуралье, совершенное по плану и под влиянием «союзников», послужило сигналом всем внутренним контрреволюционным силам к свержению Советской власти. От Пензы до Иркутска озорничали чехи, к которым стали присоединяться разные белогвардейские банды и казачьи отряды. Незначительные красные отряды Сибири, Урала и Поволжья были быстро истреблены хорошо вооруженным, слаженным и обученным чехословацким корпусом, насчитывавшим от 40 до 50 тыс. бойцов. Только па Дальнем Востоке, в Забайкалье и у Хабаровска, части красных отрядов удалось не только оградить себя от истребления, но и долгое время поддерживать неустанную борьбу с белыми. Под защитой чехов в Омске образовалось временное сибирское правительство, а в Поволжье, в Самаре меньшевики и эсеры воскресили учредилку под фирмой «комитета Учредительного собрания». Эти организации немедля стали формировать силы для борьбы с Советской властью. Чехословацкое командование, прикрывавшее контрреволюционную деятельность в Самаре и Омске, получило задание от Антанты образовать в Поволжье фронт, который, продвинутый через остаток Советской России, мог бы образовать новый противонемецкий фронт на востоке. По пути выполнения этого задания чехи и пошли, когда стали распространяться вверх по Волге. Малочисленные, слабо организованные н невооруженные, отряды Красной Армии тогда еще не могли оказать должного сопротивления чехам и белогвардейцам.
6 августа 1918 г. разрозненные остатки и без того слабых наших отрядов бежали на северо-запад из Казани, павшей под ударом чехов и белогвардейцев.
Бежали так, как бегут после поражения, кажущегося последним и непоправимым… Но небольшая кучка красных, упорно цепляясь за каждую складку местности, к тому же вначале не столь сильно преследуемая белыми, торжествовавшими свою победу в Казани, осела в предмостных окопах на левом берегу Волги и у Свияжска — на правом.
Осела с решимостью драться до конца. Или дать отпор белым, или погибнуть, хоть задержав темп их продвижения к сердцу советской земли — Москве.
Через пару дней после падения Казани к Свияжску потекли эшелоны подкреплений. К этому времени но всему жидкому и прерывчатому фронту стали обнаруживаться попытки белых теснить нас дальше. Неруководимые, неорганизованные для планомерного взаимодействия, отдельные отряды решили драться… Дрались жестоко, свою тактическую неопытность расточительно возмещая мужеством, подчас лихостью, нередко кровью…
