Несколько лет спустя, когда я был снова министром ВМФ Сталин однажды у него на ближней даче за столом как бы невзначай бросил: Абакумов предлагал ему арестовать меня — «дескать, тогда он докажет, что мы шпионы». Сталин не согласился и ответил: «Не верю, что Кузнецов враг народа». Я-то не знал, что был в такой опасности.
…Когда в 1951 году (летом) меня вновь назначили министром ВМФ, я стал думать о том, как выручить оставшихся в беде товарищей. Написал два письма. Как потом мне рассказывали Алафузов и Степанов, они знали о моих шагах, но, кажется, единственным облегчением был перевод их из одиночек в общую камеру. (Л. М. Галлер умер в тюрьме в 1950 г.).
Они благодарили меня, но я откровенно сказал, что события более высокого порядка не позволили им досидеть свой срок. Мы хорошо простились, но какая-то тоска одолевала меня, как будто я в чем-то виноват…
…И все-таки верю, что хороших людей больше, чем плохих. Если бы я пришел к другому выводу, то по логике рассуждения потерял бы основу, для чего стоит и нужно жить, за что стоит бороться. При этом должны быть грани, за которые не следует переходить, чтобы не оказаться простаком, над которыми обычно смеются даже те, которым ты делаешь добро и которым веришь. Всякая крайность, говорят, граничит с глупостью.
Мне думается, человеку, соприкасающемуся с политикой, нужно быть особенно осмотрительным и осторожным. Политика дело безжалостное, и если, как говорят, даже война есть политика, лишь иными средствами, то тем более она не считается с отдельными людьми, коль этого требуют интересы политики.
Что кажется немного обидным, но, видимо, неизбежным в наш суровый и бурный век, так это то, что ушедшие быстро забываются: новое сменяет все старое, и то, над чем трудились люди честолюбивые и думавшие оставить о себе «завидный след», не оправдалось. Их след замело быстро, и в этом никого винить не следует — такова жизнь.
От той поры трагических довоенных и послевоенных лет нас, ныне живущих, отделяет более полувека. Но люди помнят о тех, кто безвинно пострадал, испытал и пережил те трудные годы.
В книге названы далеко не все имена тогда ушедших военачальников, цвет Красной Армии. Впрочем, рассказать обо всех в одной книге невозможно. Их тысячи и тысячи! По количеству пострадавших в той кровопролитной акции не может сравниться ни средневековая инквизиция, ни приснопамятная Варфоломеевская ночь.
Возьми, читатель, энциклопедический фолиант, полистай его и среди заметок о замечательных людях России часто встретишь траурный год ухода из жизни: 1937, 1938, 1939-й… Это означает, что они погибли в то страшное время. Погибли не своей смертью, не на больничной койке, а в подвалах тюрем от пули в затылок.
Сколько их было, этих выстрелов в глухих подземельях! И с каждым выстрелом угасала жизнь большого патриота и достойного военачальника. Да только ли военачальников!..
Им не воздавали почестей за прошлые их деяния, не вспоминали о них и в героическое время Великой Отечественной войны. А между тем, в каждой нашей большой и малой победе незримым был их вклад, вклад военачальников, готовивших армию к суровым испытаниям, к большой войне и Великой Победе.
Лишь в 1957 году начался пересмотр всех тех сфальсифицированных дел «антисоветской троцкистской военной организации», по которой были обвинены и выбиты тысячи военачальников различных рангов. Все их обвинения были признаны незаконными, в действиях подсудимых отсутствовал состав преступления и потому все они, за немногим исключением, были полностью реабилитированы.
Свое повествование кончаю стихотворением поэта Бориса Слуцкого о людях, которым посвятил эту книгу. В скупых поэтических строчках он высказал боль за судьбу соотечественников.
Кадровую армию: Егорова,
Тухачевского и Примакова,
Отступавшую спокойно, здорово,
наступавшую толково, —
Я застал в июле сорок первого,
но на младшем офицерском уровне.
Кто постарше — были срублены года за три
с чем-нибудь до этого.
Кадровую армию, имевшую гордое
название Красная,
Лжа не замарала и напраслина, с кривдою
и клеветою смешанные.
Помню лето первое, военное.
Помню, как спокойные военные
Нас — зеленых, глупых, необстрелянных —
обучали воевать и выучили.
Помню их, железных и уверенных.
Помню тех, что всю Россию выручили.
Помню генералов, свежевышедших
из тюрьмы и сразу в бой идущих,
Переживших Колыму и выживших,
почестей не ждущих —
Ждущих смерти или же Победы,
смерти для себя, победы для страны…
Помню как сильны и как умны были,
отложившие обиды
До конца войны,
этой самой РККА сыны.
Да вечно в памяти народной будут их имена!
КОРОЛЬЧЕНКО АНАТОЛИЙ ФИЛИППОВИЧ
военный писатель, полковник.
Автор известных произведений о знаменитых военачальниках России: «Атаман Платов», «Генерал Скобелев» и др.
Участник Великой Отечественной войны, десантник, командир боевой роты, он правдиво поведал о пережитом в книгах: «Жуков приказал!», «Маршал Рокоссовский», «Приготовиться… Пошел!», «Над старой картой», «Терский рубеж». Несколько книг посвящены событиям на родной ему Донщине.
Не прошли мимо его внимания жизнь и быт людей одной из «горячих точек» Африки, где ему довелось быть. Ранее вышло в свет семнадцать книг писателя.
