Меня поразило, как люди могли дойти до состояния такой чудовищной жестокости.
Но, даже имея факты убийства здесь 300 человек, там – еще нескольких сотен человек, все равно казалось невозможным, что общее число умерщвленных людей может достигнуть 1 миллиона. Однако, когда посыпались рапорты об уничтожении тысяч и десятков тысяч людей, как будто суду приходилось пробираться сквозь бесконечные ряды могил, все поняли, что, говоря об 1 миллионе погибших, прокурор Ференц мыслил не цветистыми фигурами речи, а сухими цифрами действительности.
В отчете о своей деятельности в Латвии за 5 октября 1941 г. эйнзатцгруппа А доносит: «На настоящий момент всего было уничтожено 30 тысяч евреев».
Эйнзатцгруппа В, действовавшая на Московском направлении, доносила, что за октябрь 1941 г. «было ликвидировано 37 180 человек».
Эйнзатцгруппа С рапортовала об убийствах на Украине, в районах сельскохозяйственного производства, 51 тысячи человек. Там же приводились и причины казней: «Команды проводили казни по следующим признакам: принадлежность к политическому руководству, мародерам и саботажникам, активным коммунистам и представителям власти, евреям, которым обманом удалось избежать лагерей заключения, агентам и информаторам НКВД, лицам, которые сфальсифицированными показаниями или ложными свидетельствами способствовали выселению этнических немцев, носителям идей еврейского садизма и мстительности, партизанам, политрукам, возможным возбудителям эпидемий, членам русских банд, группам вооруженного сопротивления, агентам русских банд, повстанцам и агитаторам, бродячей молодежи…» А в заключение следовала фраза: «Всех евреев без исключения».
Массовые казни групп людей, определенных как «бродяги из числа молодежи», а также приведенные ранее определения «нежелательные элементы» дают поразительный пример того, насколько безграничным являлось поле деятельности для смертоносной косы палачей эйнзатцгрупп. Ссылка на евреев, которые «обманом смогли избежать заключения в лагерь», конечно, является отвратительным лицемерием, поскольку фраза «всех евреев без исключения» не давала права на жизнь никому из евреев.
Когда Эйхман в суде в Иерусалиме под давлением свидетельских показаний признал, что приказы о казнях евреев через повешение проходили через его руки, генеральный прокурор Хаузнер спросил его: «Какие преступления совершили эти евреи, чтобы быть повешенными?»
Всегда готовый уклониться от ответственности, спрятавшись в амбразуру субординации, Эйхман ответил: «Я только передавал приказы Гиммлера по своим каналам».
Но вскоре этот путь был закрыт для Эйхмана судьей Ландау, который снова спросил: «Так какие преступления совершили эти евреи?»
На этот раз Эйхман ответил: «Я не помню».
Ему следовало бы ответить, что он не помнит, почему эти жертвы были повешены, а не расстреляны, как это было принято, так как не оставалось никаких сомнений в отношении того, за что эти люди были убиты: они были евреями!
Автор рапорта № 190 эйнзатцгруппы D под командованием Олендорфа отметил, что во второй половине марта 1942 г. было казнено 1501 человек, а затем добавил как бы между прочим: «Общее число расстрелянных составило 91 678 человек».
Несмотря на то что палачи эйнзатцгрупп (выполняя инструкции Адольфа Эйхмана) старались скрывать свои подвиги, заглушить звуки залпов их винтовок не удалось: человеческий живой телеграф безостановочно передавал ужасные истории об их деятельности. Командир эйнзатцкоманды 5 в городе Умани (железнодорожная станция южнее Киева) жаловался в группу IV В4 на то, что армейские власти неохотно ведут борьбу с нежелательными разговорами среди солдат. Как следствие, предупрежденным евреям удалось скрыться в городе. «Разговоры об акциях против евреев постепенно просачиваются по вине евреев, которым удалось спастись, русских, а также немецких солдат, которые ведут неосторожные разговоры». Тем не менее евреи, которым удалось было бежать, все равно были пойманы и казнены вместе с представителями населения близлежащих городов. Поэтому команда с легким сердцем могла отрапортовать: «Всего было казнено 75 881 человек».
До Эйхмана дошло, что теперь евреи были знакомы с тем, что в понятии немцев означает слово «переселение». Поэтому, услышав это слово, они при первой же возможности спешили скрыться. Если невозможно было бежать из города, пытались прятаться на чердаках и в подвалах. Иногда они даже рыли себе убежища под полом в собственных домах. Эйхман рассылал директивы о том, как выслеживать таких беглецов. Из таких директив следовало, что в поисках евреев нужно было применять такие инструменты, как топоры, ножи и прочее. «Если в доме нет подвала, большое количество людей можно найти в пространстве между полом и землей. В таких случаях рекомендуется вскрывать полы, прибегать к помощи розыскных собак или применять гранаты. Это обязательно заставит евреев покинуть свое убежище. Желательно также исследовать землю вокруг с помощью жесткого прута, так как многие отрывают себе норы-убежища и снаружи тщательно их маскируют». Кроме того, Эйхман рекомендовал с помощью ласки и подарков узнавать у детей, где прячутся взрослые.
Невод забрасывали все шире и шире. В рапорте об обстановке и деятельности за январь 1942 г. на имя Эйхмана указывалось, что «очистка территории Белоруссии от евреев идет полным ходом. На настоящий момент, по данным гражданской администрации, количество евреев на этой территории составляет 139 тысяч человек. В то же время силами эйнзатцгрупп, тайной полиции и СД было расстреляно 33 210 евреев».
В рапорте от 10 августа 1942 г. на имя генерального уполномоченного на данной территории отмечается, что «в городе Минске 28 и 29 июля ликвидировано 10 тысяч евреев, 6500 из которых являлись евреями из России, в основном стариками, женщинами и детьми. Оставшиеся – это евреи, направленные в этот район на работы».
Но генеральный уполномоченный не был удовлетворен темпами «работ» в городах Барановичи и Ганцевичи. Он жаловался, что в Барановичах «только в самом городе находятся 10 тысяч все еще живых евреев», и требовал «принятия самых радикальных мер». Он обещал, что «в следующем месяце будут ликвидированы 9 тысяч евреев». Почему он решил оставить одну тысячу евреев еще на один месяц, так и осталось неясным.
Итак, в ясную погоду и в ненастье, в цветущую весну и при осеннем листопаде, при ярком солнце и глубоком снеге эйнзатцгруппы продолжали собирать свой кровавый урожай. А в это время в штабе Эйхмана счетные машины шумно стучали в ночи, сводя воедино цифры, указанные в рапортах командиров эйнзатцгрупп и команд, переданные по радио, почтой или курьерской службой.
