272
Геринга сопровождали полдюжины сотрудников, в том числе Пауль Кёрнер и генерал Боденшац.
Аналогия с Мюнхеном еще более усилилась на другой день, когда Геринг и Далерус договорились о необходимости подключения к переговорам Франции и Италии.
В Бергхоф прибыло около пятидесяти человек, включая адъютантов фюрера. Риббентроп тоже присутствовал. На совещании было запрещено делать какие бы то ни было записи, но некоторые участники, в частности генерал Гальдер, адмиралы Канарис и Боэм, нарушили этот запрет, что позволяет достаточно полно воспроизвести речь Гитлера.
Гитлер имел в виду гарантии Чемберлена польскому правительству.
Имеется в виду конференция, договоренность о которой была достигнута в ходе встречи 7 августа и на проведение которой Гитлер так и не дал согласия.
Геринг действительно намеревался отправиться на встречу с премьер-министром Чемберленом. Лорд Галифакс писал в своих «Мемуарах», что было сделано все для того, чтобы 23 августа тайно доставить маршала в Чекверс. Но потом немецкая сторона отменила этот план. На это решение определенно повлияло подписание германо-советского пакта.
Маджистрати даже назвал военного, от которого исходила эта информация, что было крайне неосторожно: источником оказался не кто иной, как адмирал Канарис. «Исследователи» геринговского «Центра», перехватывавшие все послания из посольства Италии и прекрасно знавшие все секретные коды, не преминули доложить об этом шефу. Показательно то, что маршал предпочел не докладывать об этом Гитлеру. Дело было в том, что тут интересы Канариса и Геринга совпадали: оба они старались не допустить развязывания мировой войны.
Тем более что в тот же день Гитлер вызвал посла Гендерсона и заявил: после решения польской проблемы он готов обратиться к Англии с большими, всеохватывающими предложениями сотрудничества и мира между Англией и Германией. Двадцать шестого августа Гендерсон вылетел в Лондон, чтобы проинформировать об этом свое правительство.
Адъютант Гитлера по вермахту.
Поскольку Геринг протестовал против того, чтобы предложения были переданы в письменном виде, Далерусу пришлось их запомнить, как и пояснения Гитлера к ним.
По соображениям секретности немецкий самолет был перегнан во второй половине дня в аэропорт «Хестон», менее загруженный, чем «Кройдон».
Это замечание, а также продолжение разговора ясно показывает, что Геринг был в курсе того, что происходило в посольстве Великобритании.
А главное, показать, что он был способен достигнуть еще больших успехов, чем его соперник Риббентроп, вернувшийся из Москвы триумфатором за четыре дня до этого…
Позже стало известно, что этот пункт сформулировал Риббентроп, но столь короткие сроки были вызваны военными причинами: Верховное главнокомандование вермахта настаивало на том, чтобы нападение на Польшу началось не позднее 2 сентября, поскольку потом могли сложиться неблагоприятные метеоусловия для действий люфтваффе.
Имеется в виду сэр Огильви Форбс, советник британского посольства.
Естественно, предварительно он заручился разрешением на это Гитлера.
Телеграмму, несомненно, перехватил «Центр исследований Германа Геринга». С 1933 года эта служба сильно разрослась, что потребовало переезда в более просторное помещение в блоке домов Шиллерколоннада в Шарлоттенбурге, штат вырос до 1000 сотрудников. К 1939 году «институт» расшифровывал основную часть сообщений, поступающих из-за границы.
Это было мрачной шуткой Гендерсона: он знал, что тяжело болен и что жить ему оставалось совсем недолго.
Гиммлер приказал переодеть в польскую форму пленников концлагерей. Они получили приказ напасть на радиостанцию, после чего их убили эсэсовцы.
Гитлер официально провозгласил Геринга своим преемником на случай смерти. За день до этого он назначил его председателем имперского Совета по обороне рейха.
Действительно, «Центр исследований» Геринга постоянно передавал им переводы всех перехваченных сообщений, отправленных из Форин-офис в британское посольство в Берлине и обратно. Из них следовало, что Лондон оказывает на поляков давление, принуждая их согласиться на прямые переговоры. Гитлер, естественно, сделал из этого вывод, что Чемберлен ищет тем самым возможность отказаться от своих обязательств по отношению к Польше. Но расшифровки «исследовательской службы» говорили также о том, что, в отличие от предыдущих кризисов, союзники не собирались бездействовать при нападении на Польшу. Это ясно видно из одного перехваченного британского послания, в котором говорилось: «Если начнется война против Польши, Англия будет верна своим союзническим обязательствам». Это послание было немедленно передано фон Риббентропу, который назвал его фальсификацией «исследовательской службы», а также Гитлеру, который предпочел проигнорировать его. Кроме того, Юлиус Шауб, шеф адъютантов Гитлера, почти сразу после этого сказал начальнику пятого отдела «Центра исследований Германа Геринга» Вальтеру Зиферту, что не следовало отправлять эти «пессимистичные сведения» фюреру, якобы потому, что, «когда он принял какое-нибудь решение, не следовало препятствовать его интуиции».
И Гитлера, по уже известным нам причинам.
На самом деле Риббентроп не соизволил – или не решился – сам принять Гендерсона и поручил встретиться с ним Шмидту.
Это были две трети люфтваффе: 740 истребителей, 990 бомбардировщиков, 200 самолетов «Штука». Остальные силы оставались на западе, на случай возможного нападения французов. И все же 2775 самолетов первой волны было недостаточно для начала вооруженного конфликта, который грозил перерасти в мировую войну… Тем более что резервов люфтваффе практически не имело, большинство летчиков бомбардировочной авиации пилотировали прежде До-17 и теперь переучивались управлять самолетами Хе-111, а другие только начали осваивать пилотирование самолетов Ю-88. А переподготовка летчиков и механиков требовала длительного времени.
