первой — трудно. Да и по размаху работа — совершенно не моя.
И тут раздается звонок бывшего секретаря парторганизации Гостелерадио Владислава Карижского, который стал директором Союзгосцирка. Вообще-то партийная организация меня недолюбливала (я долго сомневалась, вступать ли в партию). Но Карижский, очевидно, считал меня хорошим работником.
В это время цирк курировал мой любимый со времен телевидения руководитель — Георгий Иванов, ставший замминистра культуры. Карижский предложил мне любой отдел на выбор, но заметил, что основной у них — художественный. Его я, конечно, и выбрала.
Союзгосцирк был управлением, объединяющим все цирки Советского Союза — государственная монополия, вне которой никаких цирковых трупп не существовало. В этом штабе создавался конвейер, определялось, какая группа, где и в каком месяце будет работать.
Когда я впервые пришла в здание на Кузнецком Мосту, зрелище напомнило мне ГИТИС. Там репетировали представители всех национальностей. Был полный творческий роскошный кавардак.
Через какое-то время звонит Карижский и говорит, что все сорвалось. Вмешался замминистра Петр Ильич Шабанов, который на телевидении при Лапине был заведующим отделом кадров. «Мы не знали, как от Эскиной избавиться, а вы ее хотите взять!» — сказал он. И меня в министерстве не утвердили.
Как порой складывается жизнь! Когда Дом актера переехал на Арбат, то, по-моему, первой в акте передачи здания стояла подпись Шабанова, по-прежнему бывшего заместителем министра культуры СССР. В дальнейшем Петр Ильич возглавлял фирму, которая располагалась в нашем доме. Не стоит помнить недоброе. Человек почти всегда — заложник обстоятельств. Это надо уметь прощать.
Но тогда я опять осталась без ничего и была в некотором не свойственном мне отчаянии. У меня даже возникла идея пойти работать в детский дом, о чем я всегда мечтала (но выяснилось, что без педагогического образования туда не берут). Потом я решила устроиться в киоск «Союзпечати». На что бывший редактор журнала «Клуб и художественная самодеятельность» Вадим Чурбанов сказал мне: «Не делайте глупости! Наша страна — не Америка, где сегодня ты — киоскер, а завтра — директор театра. У нас — номенклатура. Я узнал: то, что вас не утвердили, не связано ни с какими политическими мотивами. Значит, это временно. Не разрушайте свою жизнь».
А на следующий день звонит Карижский, и я говорю, что согласна на любую должность. Прихожу в отдел, но уже не заведующей, а то ли редактором, то ли заместителем.
И сразу возникает интересное дело: под руководством Георгия Александровича Иванова решено провести первый Всесоюзный конкурс цирковых номеров и аттракционов. Мне поручают его организацию. И хотя я ничего не понимаю в цирке, с увлечением берусь за дело: езжу по стране, собираю жюри и знакомлюсь с новой для меня сферой.
Поразительная жизнь. Дома нет, живут на колесах. Гастроли расписаны на год вперед: месяц — в Ташкенте, месяц — в Караганде… С семьями, с детьми, со всем домашним скарбом, со своими животными цирковые артисты движутся по заданному маршруту, мгновенно обживая любое место. Селятся в общежитиях, условия в которых чаще всего — чудовищные (в передвижных цирках — это не оборудованные домики). А они живут, женятся, рожают и растят детей.
С артистами цирка происходят невероятные превращения. Женщины, которых ты только что видела неухоженными, с кастрюлей борща, с плачущими детьми на руках, через 15 минут выбегают на парад-алле красавицами. Даже возраст не имеет значения: и пожилая актриса, и девочка-школьница на арене — королевы.
Но цирковой народ сложен и противоречив. Видно это на примере национальных коллективов, в которые набирали людей в аулах, в деревнях, на ярмарках, где только могли найти талантливого, наделенного необычными способностями человека — наездника, акробата, канатоходца. В цирке очень много личностей уникальных, но не имеющих образования и лишенных культуры. Сочетание таланта, самобытности, невероятной трудоспособности с отсутствием общей культуры и создают сложности внутри цирка.
С одной стороны — самоотверженность, постоянная взаимопомощь, крепкие семейные традиции, а с другой стороны — страшные, жестокие поступки. Очень способная клоунесса Ирина Асмус (ее многие помнят по первой передаче «АБВГДЕЙКа», где Ира была Ириской) долго репетировала номер с животными. И когда он был наконец готов, животных отравили.
Таких случаев в цирке довольно много. Видимо, сказывается то, что месяцами артисты вынуждены жить в условиях общежития: раздражение, обиды, конфликты накапливаются и перерастают в жестокость.
С конкурсом цирковых номеров и аттракционов мы ездили по стране.
Председателем жюри была Ирина Бугримова. Она стала моей основной учительницей, много рассказывала о цирке, объясняла, что можно и чего нельзя по цирковым законам, как разговаривать с животными.
Чего мне стоило посещение вольеров! Я жуткая трусиха, и никогда не забуду, как Марица Запашная повела меня ночью смотреть ее зверей. Открыла ворота сарая, а там — узенькая дорожка между клетками. Все звери начали рычать. Марица понимает, что мне страшно, идет вперед, поглаживая пуму, тигра и приговаривая: «Тихо, это со мной».
Мне даже приходилось порой, преодолевая страх, выгуливать животных. Помню, как в Калинине гуляла возле цирка с медвежатами.
Часто артисты обращались с просьбами помочь. В минском цирке мне показали довольно большую клетку с медведем. Он сидел в ней, упираясь во все стенки. Сказали, что это медведь, подаренный Маргарите Назаровой. Она к тому времени уже не работала. Что делать с медведем, никто не понимал: убить нельзя, выпустить — тем более. И бедное животное сидело в этой клетке, где невозможно было даже повернуться. Медведю, как не занятому в цирковой программе, не полагалось довольствие. И сотрудники цирка не знали, чем его кормить. Это было страшное зрелище.
Вообще цирк произвел на меня сильное впечатление. Я жалею, что ничего вовремя не записала. Цирковые истории (в том числе о Галине Брежневой), все то, что я успела услышать и увидеть, и люди, с которыми я познакомилась, — ни на что не похоже.
При мне начинал замечательный иллюзионист Рафаэль Циталашвили. Я помню потрясающего Сашу Фриша. Мне повезло увидеть, как ставил свои первые номера с силовыми гимнастами Валентин Гнеушев, который потом побеждал на всех международных конкурсах, работая в цирке у Никулина.
Самого Юрия Никулина я узнала близко в то время, когда он строил новый «старый цирк» (раньше я часто видела Юрия Владимировича в Доме актера — он жил по соседству с Пляттом, дружил с ним и всегда был близок к театральному миру), Новый «старый цирк» оказался гигантским делом, которое потребовало огромных сил. Вообще Никулин умел добиться своего, причем — не ради себя. В цирке его обожали. Хотя некоторые злоупотребляли добротой Юрия Владимировича. Например, номер уже отработан в Москве,
