Однако самым удивительным в воспитании Джима было то, что он сумел сделать сына уравновешенным человеком. Вращаясь с самых юных лет в мире шоу-бизнеса, где многие теряют голову, Пол Маккартни за всю свою жизнь не сделал ничего такого, что могло бы поставить под угрозу его удивительно успешную карьеру. Уже в молодости он твердо понял, что ему нужно: «Женщины, деньги и шмотки». Для того чтобы получить все это, ему непременно надо было бросить школу и заняться музыкой.
И хотя Джон Леннон был лидером группы, в руках у Пола с самого начала оказался сильный козырь: он был лучшим музыкантом. Очень скоро он стал давать Джону уроки игры на гитаре. Поскольку Пол был левшой, Джону приходилось пользоваться зеркалом, наблюдая за тем, как Пол ставит пальцы на струнах. Кроме того, оба постоянно обращались к тоненькому самоучителю Берта Уидона, который первым ввел курс игры на гитаре в Англии. Этим их профессиональная подготовка и ограничивалась. Позже Леннон утверждал, что именно благодаря тому, что они нигде никогда не учились, «Битлз» удалось сохранить творческое отношение к своему делу. Джону Леннону было свойственно противопоставлять себя окружающему миру, отказываясь от его уроков. В действительности если бы «Битлз» захотели познакомиться с музыкальной грамотой поближе, это, безусловно, пошло бы им на пользу. Джон, к примеру, постоянно опасался упустить свежую идею, так как, не зная нотной грамоты, был не в состоянии записывать музыку на бумаге. Зато Пол всегда старался учиться у других музыкантов. Когда в 1962 году «Битлз» познакомились с Литтл Ричардом, Маккартни, едва успев пожать ему руку, сразу попросил дать урок пения фальцетом, которое было коронным номером великого исполнителя. Пол никогда не испытывал страха, что у него что-нибудь не выйдет.
Став полноправным членом «Куорри Мен», Пол стал делать все возможное, чтобы в группу приняли и его приятеля по Ливерпульскому институту Джорджа Харрисона. Джордж был на год моложе Пола и перед Джоном Ленноном выглядел совсем ребенком, но Пол сумел разжечь любопытство Джона, заявив, что Джордж играет на гитаре лучше, чем любой из них, поскольку, не ограничиваясь аккомпанементом, способен сыграть на инструменте настоящее соло. Однажды Полу удалось привести Джона и Пита к Харрисону домой. Джордж жил в рабочем предместье. Бедняга Джордж настолько оробел при виде «больших ребят» – а особое впечатление на него произвели длинные волосы и розовая рубашка Джона, – что в первый момент потерял дар речи. В конце концов, несмотря на смущение, он заиграл и великолепно исполнил песенку в стиле рокабилли под названием «Рончи» Билла Джастиса.
Будучи слишком юным для «Куорри Мен», Джордж тем не менее привязался в Джону и с этого дня, словно ученик за учителем, всюду следовал за ним в течение целого года. "Куда бы мы с Синтией ни пошли, он всегда был с нами, – рассказывал Джон. – Когда мы выходили из художественного колледжа, он уже торчал у ворот. Мы с Синтией отправлялись в кафе или в кино, и он неизменно плелся позади, отстав на пару сотен ярдов. «Кто это такой? – спросила как-то Син. – Чего ему надо?» – «Он просто хочет быть с нами. Возьмем его?» – «O'кей, – ответила она, – пусть идет с нами в кино».
Из всей четверки «Битлз» Джордж был единственным, кто воспитывался у обоих родителей. Его отец, как и Фредди Леннон, работал стюардом на пассажирских судах, но оставил эту профессию, чтобы жить с семьей. В начале войны он устроился работать водителем автобуса, а затем долгое время служил в профсоюзе работников общественного транспорта. Мать была веселой и понятливой женщиной, всегда готовой прийти на помощь Джорджу, самому младшему и застенчивому из ее четверых детей. Она сидела с ним вечерами, когда он учился играть на гитаре. Джордж старался компенсировать свою робость упорным трудом.
«Они (родители Джорджа. – А. Г.) всегда старались его защитить, потому что знали, что он был уязвимым, слишком мягким, слишком доверчивым», – объясняет невестка Джорджа Ирен Харрисон. Он был последышем у себя в семье, он стал последышем и в «Битлз», всегда готовым пожертвовать собой ради «взрослых» Джона и Пола. Единственное, в чем Джордж всегда – будучи ребенком и уже взрослым мужчиной – отстаивал свою индивидуальность, был стиль одежды. Он с детства мечтал быть денди.
Даже тогда, когда Джордж Харрисон достиг пика славы, он мог в мельчайших деталях описать свой первый «взрослый» наряд: «Я купил белую плиссированную рубашку с черной вышивкой на груди и носил ее с черным двубортным жилетом, который подарил мне Пол. (Думаю, что ему он достался от Джона, который, в свою очередь, унаследовал его от отчима, г-на Дайкинса.) Еще у меня была одна из спортивных курток Гарольда (брата Джорджа. – А. Г.), перекрашенная в черный цвет, черные обуженные брюки и синие замшевые туфли с острыми носами». В конечном итоге именно нескрываемое отвращение Мими Смит к нелепым нарядам Джорджа и его акценту простолюдина подтолкнуло Джона к тому, чтобы принять его, наконец, в свою группу.
С Полом Маккартни и Джорджем Харрисоном у Джона Леннона появилась возможность добиться быстрого успеха. Но группа уже была на грани распада. Однажды вечером во время очередного концерта в Уилсон-холле, расположенном в районе аэропорта, Пит Шоттон и Колин Хантон разругались прямо на сцене. Пит стал упрекать Колина в том, что тот не попадает в ритм, когда Джон поет «I'm All Shook Up»34. На это Хантон заявил Леннону: «Решай, или я, или он». «Извини, Пит, – сказал Джон, – но барабанщик важнее, чем стиральная доска».
И Пит ушел, правда, после того, как Джон разбил стиральную доску о его голову.
Группа распалась в начале 1959 года после вечеринки в Бизмэнс-клабе, заведении значительно более престижном, чем те, где они выступали обычно. Во время антракта «Куорри Мен» напились, и вторая часть концерта обернулась катастрофой. По пути домой Колин опять поругался, на этот раз с Полом, и решил уйти. В тот год они выступали очень редко и по большей части на случайных вечеринках.
К тому времени Джон еще не принял окончательного решения посвятить свою жизнь музыке. Он учился в художественном колледже. Еще в 1957-м, учась в школе, он провалил все экзамены, причем почти по всем предметам не добрал до положительной оценки по одному баллу. Школьная система вызывала у него активный протест, и он отказывался подчиняться даже тогда, когда на карту было поставлено его будущее. Но в решающий момент он вдруг сплоховал и переложил ответственность за свою судьбу на плечи тетки и нового директора школы мистера Побджоя.
Как только до Мими дошли дурные вести, она отправилась на прием к директору Куорри Бэнк. «Ну, миссис Смит, и что же вы собираетесь делать с Джоном?» – спросил он. «А вы? – парировала Мими. – Пять лет назад я доверила его вам, вот вам-то и следовало постараться сделать из него что-нибудь путное!»
