Впоследствии выяснилось, что Стародворский имел в Петропавловской крепости свидания с известным охранником-провокатором П. И. Рачковским. Вступив после освобождения из крепости в сношения с революционными организациями, Стародворский сделался агентом департамента полиции.
См. рассказ о влюбленности в Веру Фигнер во II томе «Повестей моей жизни» («Сердечная буря»).
Теперь это заявление находится в архиве департамента полиции под заголовком: «Дело № 860, ч. 10, 1884 г., Д. П., 5-е делопроизводство. О лицах, обвиняемых в принадлежности к террористической фракции социально-революционной партии. О Николае Александровиче Морозове». — Н. М.
Нам потом говорили, что представил письмо не он, а его товарищ, которому он его показал, но я этому не верю. — Н. М.
История с сорванными у смотрителя погонами изложена самой В. Н. Фигнер в очерках «Погоны» и «Под угрозой» (Соч., т. II, 1932, стр. 204 и сл.).
Это стихотворение включено в сборник Н. А. «Звездные песни» в такой же редакции (пунктуация исправлена по тексту книги) с заголовком «Прости надолго» (ч. II, М., 1921, стр. 53 и сл.).
Значительно раньше Н. А. посвятил Вере Фигнер стихотворение «Сквозь стену»:
Пусть наш привет твои невзгоды,
О, милый друг мой, облегчит!
Пусть пролетит сквозь эти своды
И светлым ангелом свободы
Тебя в темнице посетит!
И пусть за годы испытанья,
Как в ясный вечер после бурь,
Увидишь ты конец страданья
И в блеске чудного сиянья
В грядущем вечную лазурь!
Под стихотворением пометка: «Шлиссельбургская крепость» («Звездные песни», ч. I, стр. 129).
Очерк «В Алексеевском равелине» впервые был напечатан «вместо эпилога» к «Повестям моей жизни» в издании 1928 г. В издание «Повестей» 1933 г. не включен. В пояснительной заметке к первой публикации сообщалось, что очерк представляет собою изложение «речи, произнесенной на торжественном публичном заседании Общества бывших политкаторжан и ссыльнопоселенцев 12 марта 1927 г. в Академическом театре оперы и балета в Ленинграде». Это было заседание, посвященное десятилетию свержения самодержавия в России. Очерк является в хронологическом порядке первым в серии рассказов Н. А. о его двадцатичетырехлетнем заточении в казематах Петропавловской и Шлиссельбургской крепостей.
Для характеристики Н. А. в первое время его заключения представляют интерес письма к родным, посланные из Петропавловской крепости в феврале и марте 1882 г.
О суде над Н. А. Морозовым и его товарищами по «процессу двадцати» см. «Повести моей жизни», т. I.
О смотрителе М. Е. Соколове см. «Повести моей жизни», т. I.
О Н. В. Клеточникове см. «Повести моей жизни», т. II.
См. ниже очерк Н. А. Морозова «Айзик Арончик».
Об отношении доктора Вильмса к находившимся под его наблюдением политическим заключенным рассказывают и другие «сидельцы» равелина. Интересна характеристика его в августовском письме В. Н. Фигнер за 1883 г. к сестре из Петропавловской крепости (Соч., т. VI, 1932, стр. 65 и сл.) и в «Странице из воспоминаний» А. А. Спандони («Былое», № 5, 1906, стр. 30 и сл.).
Очерк «Пролог» напечатан в виде предисловия к книге «Под сводами» (стр. 5—8), составленной Н. А. (Под сводами. Сборник повестей, стихотворений и воспоминаний, написанных заточенными в старой Шлиссельбургской крепости. Составлен Николаем Морозовым. Изд. «Звено». М., 1909, 305 стр.). В сборнике помещены произведения Н. А. Морозова, В. Н. Фигнер, М. В. Новорусского, Г. А. Лопатина и других шлиссельбуржцев.
Кроме стихотворений Н. А., в сборнике «Под сводами» напечатан его «юмористический рассказ» «По общим законам природы» (стр. 195—208). Рядом с фамилией автора слова: «заключенный № 4». Это кличка, под которой Н. А. упоминается в официальной переписке начальства крепости с высшими властями. В рассказе описан эпизод из жизни Н. А. в Швейцарии в середине 70-х годов.
Рассказ «Освобождение из Шлиссельбургской крепости и первые годы жизни на свободе» написан Н. А. для настоящего издания его «Повестей».
Дело в том, что я покинул отеческий кров еще 19 лет от роду, за 7 лет до заточения в Шлиссельбург. — Н. М.
«Откровение в грозе и буре», «Периодические системы строения вещества», «Основы качественного физико-математического анализа», «Векториальная алгебра» и затем еще «Законы сопротивления упругой среды движущимся в ней телам». — Н. М.
Это заключение Н. А. сделано на основании фактического отношения к нему властей вплоть до революции 1917 г. Сам он считал себя не лишенным избирательных прав и выставлял свою кандидатуру по предложению различных общественных организаций при выборах в представительные учреждения местного и государственного значения. Так, в 1907 г. Н. А. был избран по гор. Мологе выборщиком в III Государственную думу. Однако это избрание было признано царскими властями недействительным. Как сообщал Н. А. редактору газ. «Русское слово», его избрание «перевернуло весь город; черная сотня вопит; начались подкопы» (письмо к Ф. И. Благову из Мологи от 26 сентября 1907 г. Рукописный отдел Гос. библиотеки им. В. И. Ленина, шифр «Р. С. 17/43»).
Спустя несколько лет такая же история произошла в связи с избранием Н. А. Морозова земским гласным. В 1913 г. в газ. «Русское слово» (4 сентября) появилась такая заметка: «Исключение шлиссельбуржца Н. А. Морозова. Избранный гласным от 2-го избирательного собрания Мологского уезда шлиссельбуржец Н. А. Морозов постановлением Ярославского по земским и городским делам присутствия сегодня исключен из состава земских гласных. Мотивом исключения выставлено то, что у присутствия нет сведений, восстановлен ли Н. Морозов в правах после привлечения его в 1911 г. по 128 и 129 ст. ст. Уложения о наказаниях, т. е. в преступлениях, совершенных Н. Морозовым после амнистии». Прочитав эту заметку, Н. А. Морозов просил редактора напечатать поправку в том смысле, что он «не лишен и даже не ограничен в правах» (письмо к Ф. И. Благову из Боркá без даты. Рукописный отдел Гос. библиотеки им. В. И. Ленина, шифр «Р. С. 17/43»).
