Я не принадлежу к числу тех, кто полагает, будто для того, чтобы поднять престиж религии в глазах народа и выразить свое уважение к проповедуемой ей духовности, следует опосредованно придать ее священнослужителям то политическое влияние, в котором им было отказано законом.
Я глубоко убежден в том, что участие священнослужителей в общественных делах таит в себе почти неизбежную угрозу вере, и я настолько убежден в необходимости любой ценой сохранить христианство в новых демократических обществах, что предпочту видеть священников запертыми в храмах, нежели разгуливающими вне их стен.
Какие же все-таки средства остаются в распоряжении правительства, желающего вернуть людям духовные убеждения и удержать их в границах той религии, в традициях которой они воспитывались?
То, что я собираюсь сказать, наверняка повредит мне в глазах политиков. Я считаю, что единственным эффективным средством в руках правительств, с помощью которого они могут способствовать росту авторитета учения о бессмертии души, является сила личного примера. Каждый божий день они должны вести себя таким образом, будто сами верят в это учение; и я думаю, что, лишь скрупулезно подчиняясь нормам религиозной морали при решении важных государственных дел, они могут льстить себя надеждой на то, что они учат граждан понимать, любить и уважать это учение в сумятице мелочных дел.
Глава XVI КАКИМ ОБРАЗОМ ЧРЕЗМЕРНАЯ ЛЮБОВЬ К БЛАГОСОСТОЯНИЮ МОЖЕТ ВРЕДИТЬ ЭТОМУ БЛАГОСОСТОЯНИЮ
Между нравственным самосовершенствованием души и улучшением материальных условий существует значительно более тесная связь, чем принято считать; эти две стороны человеческой жизни можно обособить друг от друга, рассматривая поочередно каждую из них, но совершенно разделить их невозможно, не теряя в конце концов обе из виду.
400
Животные наделены теми же чувствами, что и мы, и более или менее сходными вожделениями: у нас нет таких плотских страстей, которыми мы отличались бы от них, и всякое наше физическое ощущение, хотя бы в зачаточном состоянии, свойственно также любой собаке.
Отчего же тогда животные способны удовлетворять лишь самые насущные и элементарные из своих потребностей, в то время как мы до бесконечности разнообразим наши удовольствия и беспрестанно увеличиваем число наших потребностей?
Над животным миром нас возвышает способность использовать силы души для поисков материальных благ, в которых животное руководствуется одними лишь инстинктами. В человеке ангел обучает грубую тварь искусству удовлетворять свои потребности. Именно благодаря тому, что человек обладает способностью с презрением отречься от потребностей своего тела и даже от самой жизни — вещь совершенно немыслимая для животных, — люди могут накапливать земные блага в той степени, которая недоступна пониманию животного.
Все, что облагораживает, возвышает, расширяет душу, делает ее более пригодной для успешного решения даже тех задач, которые не входят в круг ее интересов.
Напротив, все то, что истощает и унижает душу, уменьшает ее способности решать как основные, так и частные проблемы, угрожая ей почти полным бессилием. Таким образом, необходимо, чтобы душа всегда оставалась большой и сильной, хотя бы для того, чтобы она могла время от времени использовать свое величие и силу на службе телу.
Если люди когда-либо полностью удовлетворятся материальными благами, весьма вероятно, что они мало-помалу начнут утрачивать искусство создавать эти блага и закончат тем, что станут наслаждаться ими без разбора, не желая ничего иного, подобно животным.
Глава XVII ПОЧЕМУ ВО ВРЕМЕНА РАВЕНСТВА И РЕЛИГИОЗНЫХ СОМНЕНИЙ ЧЕЛОВЕЧЕСКУЮ ДЕЯТЕЛЬНОСТЬ НЕОБХОДИМО НАПРАВЛЯТЬ НА ОЧЕНЬ ОТДАЛЕННЫЕ ЦЕЛИ
В века веры конечная цель жизни находится за пределами земного существования.
Поэтому люди, живущие в такие времена, совершенно естественным образом и, так сказать, безотчетно привыкают в течение долгих лет созерцать ту неподвижную цель, к которой они беспрестанно идут, и шаг за шагом неприметно для себя учатся подавлять в себе тысячи незначительных, мимолетных желаний, чтобы быть в состоянии как можно полнее удовлетворить эту единственную, безмерную, постоянно томящую их страсть. И даже тогда, когда эти люди хотят заниматься земными заботами, их поведение вполне обнаруживает такого рода навыки. И здесь, на земле, они охотно ставят перед собой какую-нибудь общую, определенную цель, на достижение которой они направляют все свои силы. Вы не увидите их меняющими ежедневно предмет своих желаний; они действуют по заранее разработанным планам, без устали продвигаясь к намеченным целям.
Это дает объяснение тому обстоятельству, что религиозным народам часто удается исполнение великих замыслов и деяний, надолго переживающих свое время. Они обнаружили, что, будучи занятыми мыслями о том свете, они открыли великий секрет успеха на земле.
Религии прививают людям общие навыки поведения, обусловленые заботами о будущем. В данном отношении они не менее полезны для счастливой жизни на этом свете, чем для вечного блаженства. Это один из самых важных политических аспектов религий.
Но по мере того, как свет веры меркнет, кругозор людей сужается, словно цели их деятельности с каждым днем кажутся им все более близкими.
Как только они привыкают не думать о том, что будет после их смерти, они с легкостью вновь впадают в то полное, скотское безразличие к будущему, которое вполне соответствует определенным инстинктам человеческой натуры. Утратив способность связывать свои ожидания с далеким будущим, они тотчас же обнаруживают естественное стремление к тому, чтобы их малейшие желания исполнялись незамедлительно, и может
401
показаться, что с того самого момента, как они отчаялись обрести вечную жизнь, они склонны вести себя так, словно не просуществуют больше одного дня.
В века безверия, следовательно, всегда нужно опасаться, как бы люди не поддались воле случая, ежедневно увлекающего их желания, и, не отказавшись полностью от целей, которые можно достичь лишь в результате длительных усилий, не лишили бы себя всего великого, безмятежного и долговечного.
Если у настроенного подобным образом народа общественный строй становится демократическим, отмеченная мною опасность возрастает.
Когда каждый человек постоянно стремится изменить свое общественное положение, когда огромная арена соперничества открыта для всех, когда богатства приобретаются и теряются в мгновение ока средь всеобщей демократической сумятицы, идеи о возможности быстрого и легкого обогащения, об огромных состояниях, накапливаемых и теряемых, образы случайности во всех ее формах сами собой приходят в головы людей. Социальная неустойчивость общества благоприятвует естественному непостоянству желаний. Благодаря вечному вращению колеса фортуны значение настоящего сильно возрастает, оно заслоняет собой будущее, которое держится в стороне, и люди не хотят задумываться о чем-то более далеком, чем завтрашний день.
