Прикидываем с Анатолием Александровичем, что уже сделано и что предстоит сделать, как двигаться вперед в этом сложном и деликатном предприятии. Не галопом, а ровным шагом, не упуская контроля и постоянно видя цель — повышение боеспособности и эффективности разведки.
Есть и еще одна кардинальная проблема. Разведка — часть системы государственной безопасности, звено в цепи карательных органов. Так сложилось исторически. С оперативной точки зрения это очень удобно, ибо разведка может использовать ресурсы всего комитета. Политическая ситуация невыгодная. Разведке было бы лучше выделиться в отдельное ведомство, как это и есть во многих государствах. Вопрос об отделении все чаще ставится на совещаниях и собраниях в ПГУ, он становится больной темой для разведчиков, и это, разумеется, не секрет для председателя. Мне даже не нужно выяснять его позицию — он категорически против. Я сдерживаю «сепаратистские» настроения. Если вывести разведку из КГБ или даже затеять официальное обсуждение этой проблемы, комитет начнет разваливаться и утратит остатки своей и без того ограниченной боеспособности. Это будет тяжелым ударом для нашей стороны в политическом противоборстве. Несмотря на свою неприязнь к Горбачеву и разочарование в партийных вождях, я все же твердо стою на «нашей» стороне. Противоположная, рвущаяся к власти сторона меня просто-напросто пугает. У ее деятелей те же дефекты, что и у наших. В конце концов, их лидеры выращивались в том же аппаратном инкубаторе, что и наши, усвоили те же ценности, у них то же отношение к людям. Но противная сторона беспардоннее, беспринципнее, разухабистее и еще плотнее, чем горбачевская компания, льнет к американцам. Вопрос об отделении разведки от КГБ, таким образом, замораживается.
Но все это было утром, до обеда на Лубянке.
Телеграмма из Кабула и телефонный разговор с Реви-ным. Произошло что-то неожиданное и пока не вполне ясное: президент Наджибулла разрешил бывшему вождю афганского народа Бабраку Кармалю возвратиться из Москвы в Афганистан. Кармаль сидит в Москве с 1987 года, оказался он здесь по решению политбюро ЦК КПСС, которое пошло навстречу пожеланиям Наджибуллы. Естественно, все происходило при самом деятельном участии нашей Службы: добровольное желание Кармаля покинуть Афганистан, организация отлета из Кабула, встреча и устройство в Москве… Вдали от родины, от афганских гор Кармаль тосковал, ругательски ругал Наджибуллу, возмущался поведением советских товарищей, требовал дать ему возможность возвратиться домой. Наджибулла стоял твердо: Кармаль способен только вызвать смуту, ситуация достаточно опасная и без этого. И вдруг Наджибулла дает разрешение, Кармаль уже пакует чемоданы и собирается лететь следующим рейсом «Арианы». (В Москву четыре года назад он прилетел специальным рейсом, но без почестей.)
Случилось же вот что. Заседал политисполком партии «Ватан». Заседание прошло исключительно гладко, в атмосфере непривычного единения, согласия и братства. Безупречно вел себя брат Кармаля Барьялай, постоянно досаждающий президенту интриганством. Короче говоря, участники были довольны друг другом, и когда Барьялай предложил поехать к нему поужинать, все с удовольствием согласились. Ужин сопровождался выпивкой, и в этом не было ничего особенного. Афганцы — мусульмане, но к запрету на спиртное, как, впрочем, и ко всем другим запретам, относятся весьма либерально. Выпили, Доктор совсем пришел в доброе настроение, был оживлен, рассказывал анекдоты, до которых афганцы большие охотники, шутил.
Барьялай на минутку отлучился, а затем подошел к Доктору с телефонной трубкой, сказал, что на проводе Кармаль, не хочет ли товарищ президент с ним переговорить. Захваченный врасплох президент согласился, тон Кармаля был неожиданно теплым, и… дело было сделано.
Ревин успел переговорить кое с кем из афганцев. Общее мнение — Барьялай и Кармаль провели президента. Кармаль сейчас в Афганистане не нужен. Дело понемногу идет к политическому урегулированию, Наджибулла держится прочно. Появление Кармаля в этот момент возбудит оппозицию, вновь обострится вопрос о деятельности партии в период правления Кармаля, о вводе советских войск. В общем, лучше бы Кармаль сидел в Москве. Но если он и возвратится, то тоже ничего страшного, сторонников у него не много. Сам Барьялай с утра успел побывать у президента, клялся, что никакой политической игры не ведет и разговор с Кармалем произошел непреднамеренно, даже слегка всплакнул.
Ну что ж, не трагедия, хотя, конечно, было бы лучше не вводить в неустойчивую афганскую ситуацию новый неблагоприятный элемент.
Поднимаю трубку, докладываю Крючкову.
Председатель на секунду озадачивается и начинает ругаться.
— Как же так Наджиб промахнулся? Разве можно такие вещи решать наспех? Может быть, сам Наджиб затевает какую-то игру и темнит?
— Едва ли… Судя по всему, его просто застали врасплох и он с мыслями не успел собраться.
— Да, это большая ошибка, Наджиб еще не раз о ней пожалеет… Пытаться задерживать Кармаля в Москве, видимо, не стоит?
— Невозможно и нет смысла.
— А куда вы смотрели?! — взрывается вдруг председатель. — Когда был разговор? Что там Ревин делает?
Возможно, Крючков забыл, что мы прекратили прослушивать телефонные разговоры Кармаля в Москве еще в 87-м. Послушали недели две-три, ничего интересного не услышали и бросили. Так что узнать о разговоре сразу здесь мы не могли. Ревин же проявил, на мой взгляд, похвальную оперативность.
— Разговор был вчера поздно вечером, Ревин узнал о нем утром, выяснил все детали…
— Пусть встретится с Наджибом и подробно обсудит ситуацию… Как же он мог так промахнуться? А сейчас подготовьте сообщение для Михаила Сергеевича, Язова и Бессмертных.
Владимир Александрович переживает. Он делает многое для того, чтобы помочь Наджибулле удержать власть, сохранить на южных границах Советского Союза дружественный нам или, по меньшей мере, невраждебный режим. Над-жибулле принадлежит ключевая роль в реализации этого замысла, и вдруг президент Афганистана допускает такой элементарный промах. Мне думается, что председатель придает слишком большое значение Кармалю. Он свое отыграл и ни помочь, ни серьезно помешать Наджибулле не сможет. Держу тем не менее язык за зубами. Момент для разговора на эту тему наступит, придет дополнительная информация, тогда можно будет во всем спокойно разобраться. Опасность Наджибулле исходит не от Кармаля и не от оппозиции, а от ненадежных советских союзников. Восточноевропейских друзей наше руководство уже бросило на съедение. На очереди Афганистан и Куба. Советский Союз и его друзья расплачиваются за «общечеловеческие ценности», «новое мышление», за «демократический и гуманный социализм», за нобелевские и иные премии.
