— Иногда жаль, что времена меняются. Их надо было бы гнать до последней ямы…
Тема для всех нас тяжелая. Предатели избегают кары. Это офицеры, продавшиеся противнику и активно работающие против своей бывшей родины. Радуйтесь, сукины дети! Возможность того, что наша рука когда-то дотянется до вас, продолжает уменьшаться. Спивайтесь спокойно!
— Ладно, что еще?
— Рапорт на деньги для «Фишера». Такую сумму может санкционировать только председатель.
— Отчет о работе нашего сотрудника Н. с предложением о прекращении мероприятий. Вы помните, мы его подозревали. Теперь можно твердо сказать, что он чист.
— Так можно выпускать его в командировку?
— Можно.
Валентин Петрович лаконичен, сух. Это его обычная деловая манера — ни одного лишнего слова.
Уславливаемся, что Управление «К» внимательно и без промедлений проработает вопрос о системе защиты секретоносителей из числа советских граждан, находящихся за рубежом. Работать по-старому и объять необъятное невозможно — совграждане повалили за рубеж сотнями тысяч, многие из них советские посольства обходят, попадают в лапы аферистов и уголовников. Впрочем, это не забота разведки. Нас беспокоит то, что поток уносит государственные, технические и научные секреты, что обратно он несет агентуру. Наши источники отмечают повышенный интерес ЦРУ к новым политическим деятелям и особенно к народным депутатам. Американцы считают, что именно через них можно получить доступ к наиболее интересной, тщательно скрываемой от посторонних глаз информации.
Вывод верный. Власть в растерянности, а народные избранники чрезвычайно настойчивы и любознательны, лезут во все щели. Разумеется, западным партнерам нужны и те люди, которые на нашем языке называются агентурой влияния.
Разведка уже привлекала внимание руководства Верховного Совета к этому вопросу, высказывала мнение, что было бы неплохо как минимум наладить учет поездок депутатов и интересоваться, кто их оплачивает. Сделано это не было. Следовательно, надо вновь и вновь напоминать, что здесь источник угрозы государственным интересам СССР.
На книжной полке — достаточно обернуться и протянуть руку — новый боевик американского писателя Клэнси «Сумма всех страхов».
— Есть минутка, Валентин Петрович? Вот, послушайте, художественная иллюстрация наших опасений. Ситуация вымышленная, но близкая к реальной. Первый заместитель председателя КГБ Головко консультируется со своим американским коллегой по проблеме парламентского контроля над разведкой. Собственно, мы уже получили советы от некоторых западных коллег. Так вот что пишет Клэнси: «Райан надеялся, что в числе тех, кого Головко выберет для осуществления контроля, будет Олег Кириллович Ка-дышев, псевдоним Спиннакер. Средствам массовой информации он известен как один из самых блестящих советских парламентариев в неуклюжем законодательном органе, пытающемся создавать новую страну. Его репутация умного и неподкупного деятеля скрывает то, что уже несколько лет он находится на содержании ЦРУ… Игра продолжается, — подумал Райан. — Изменились правила. Изменился мир. Но игра продолжается». Здорово похоже на правду, Валентин Петрович? Видно, у автора есть не только воображение, но и приятели в ЦРУ?
— Да, картинка с натуры. Только наши боссы по-английски не читают.
— Пишите подоходчивее по-русски! Анонимщика в 18-м отделе нашли?
— Нет еще, но уже определили примерный круг, два человека. Ждем результата графологической экспертизы.
— Ускорьте экспертизу. Анонимщика надо отловить и с позором, в назидание другим, выгнать.
Раз в несколько лет в ПГУ появляется анонимщик — приходит безымянный поклеп на кого-либо из сотрудников. Нынешняя жертва готовится к выезду в командировку. Анонимки должны уничтожаться без рассмотрения. Везде, только не в ПГУ. Мы должны отыскать автора (судя по некоторым деталям, он работает рядом с объектом доноса) и выгнать его. Анонимщик — это готовый предатель. Искать трудно, нужно время…
Новиков уходит. Появляется очень молодой, очень скромный человек, представляется: «Товарищ генерал-лейтенант! Слушатель Краснознаменного института лейтенант Сергеев по вашему указанию прибыл!»
Лейтенант Сергеев, слушатель второго курса, подал рапорт об увольнении из КГБ. Принципиальный подход определен — никого не удерживать. Мне нужно из первых уст узнать, почему молодые люди уходят из Службы.
История оказывается совершенно тривиальной. Сергееву обещали, что через полгода после окончания института, в начале 92-го, его отправят в командировку за границу, в страну с твердой валютой и мягким климатом. Он обнадежил этой перспективой свою жену — будущее материальное благополучие тоже может быть фундаментом супружеского счастья. Жена согласна потерпеть нынешнюю нужду, но на днях Сергееву объявили, что планы меняются и ему придется подождать два-три года. Он посоветовался с женой, и они вместе решили, что ждать смысла нет, тем более что их однокурсник предлагает Сергееву хорошее место в новой коммерческой фирме. Там ему понадобятся и английский, и французский языки, которыми он свободно владеет. Рассказ бесхитростный и честный. Расставаться с Сергеевым не жаль, а к нему самому я начинаю испытывать невольное сочувствие. Добрый и безвольный человек (куда смотрели кадровики?!), всегда хорошо учился, слушался старших, теперь попал под каблук жены (вот с кем надо было бы поговорить!), плывет по течению. Окажись он в резидентуре, работал бы добросовестно, переживал неудачи, но думал бы не столько о деле, сколько о настроении жены. Интересно, сумел бы он устоять от соблазна, дать отпор попытке подкупить его? Пожалуй, сразу же начал бы раздумывать, как воспримет это жена.
— Ну что ж, разубеждать и удерживать вас я не буду. Вы — зрелый человек и делаете сознательный выбор. Не в ваших и не в наших интересах, чтобы ваша принадлежность к КГБ стала широко известна. Вы договорились о документах?
— Да, мне обещали… Я понимаю…
— Вот и хорошо. Устраивайтесь в новой жизни. Если будет тяжело, можете обратиться ко мне за помощью. Вот мой прямой телефон. Если что, звоните, напомните наш разговор… Думаю, и вы не откажетесь нам помочь, если потребуется?
— Конечно, с удовольствием.
До свидания, неудавшийся разведчик! По крайней мере, ты не врал и не ссылался на идейные причины. Может быть, тебя, честного и простоватого человека, судьба пощадит, в чем я лично глубоко сомневаюсь. Спасибо за то, что не остался в разведке!
У меня инстинктивное предубеждение против мужчин, подпавших под влияние женщин, и против женщин, подавляющих своих мужей. Меня раздражает приятная физиономия и складненькая фигура Раисы Максимовны, следующая как тень по экранам телевизоров эа Михаилом Сергеевичем. По долгому опыту работы в разведке знаю, что к добру такая семейная идиллия не приводит. Как-то я попытался изложить Крючкову свой взгляд на этот предмет. Председатель прореагировал сочувственно, но неопределенно. Потом я узнал, что начальник 9-го Управления Плеханов деликатно дал понять Горбачеву, что не весь народ одобрительно воспринимает Раису Максимовну. Здесь президент проявил мужскую волю: побагровел, стукнул кулаком по столу так, что подпрыгнули телефоны, и приказал Плеханову не лезть в его личные дела. Так что Бог с ним, с Сергеевым, не он первый, не он и последний.
