Вот таковы были люди, с которыми мне пришлось работать, чтобы превратить «А-4» в оружие.
Глава 8
«Солдаты, Инкорпорейтед»
Дегенколб ознакомился с Пенемюнде. Он увидел «А-4» на стартовой позиции и в полете. Зрелище произвело на него такое же сильное впечатление, как и на всех прочих. А первое впечатление самое сильное. Последовавшие восхищенные разговоры были полны оптимизма и желания сотрудничать. Он осмотрел сборочный цех экспериментальных ракет и посетил наши мастерские, раздавая по пути краткие указания по улучшению производственного процесса и смелые советы, как упростить конструкцию. Мы молча слушали его, поскольку у Дегенколба была репутация опытного управленца. Все же фон Браун и Тиль объяснили ему, что он видит лишь первый прототип модели, доведенный до рабочего состояния лишь в результате больших трудов, и с ним предстоит еще много возиться, прежде чем запускать его в массовое производство. Дегенколбу со всем уважением сообщили, что упрощенной модификации ракеты, предназначенной к выпуску, еще предстоит несколько месяцев проходить испытания. Ее полет будет проходить в полностью автоматическом режиме, а любые изменения конструкции должны быть тщательно проверены, прежде чем их включат в рабочий процесс. Мы добавили, что даже самые незначительные конструктивные изменения, не прошедшие испытания, конечно же могут привести к отказу ракеты и ее взрыву в полете. Изменения надо вносить по одному в силу простой причины: каждая неудача настолько разрушает ракету, что выявление причины аварии становится почти невозможным.
Шталькнехт ознакомил Дегенколба со своим графиком выпуска продукции, по которому он на первоначальном этапе с января 1944 года должен выпускать 300 «А-4» в месяц. В следующие шесть месяцев выпуск должен будет возрасти до 600 ракет в месяц. Шталькнехт очень умно польстил Дегенколбу, упомянув, что его личная помощь приведет к значительному улучшению работы.
Пробыв у нас несколько часов, Дегенколб вернулся в Берлин, где приступил к организации специального комитета по «А-4». Он создавал его структуру, исходя из проверенного опыта строителя локомотивов. Несмотря на мои опасения, он включил в его состав часть моих технических сотрудников. Несколько дней спустя он прислал нам свою программу. Начинаться она должна была в октябре 1943 года с выпуска 300 «А-4» в месяц. К декабрю он должен был подняться до 900 ракет – невероятное ускорение, которое заставило нас с сомнением качать головой. Хуже всего, что «А-4» предстояло идти в производство именно так, как господин Дегенколб видел этот процесс. Пусть даже теперь мы сразу же получали то содействие, о котором все время тщетно просили, программа эта была пустой иллюзией.
В начале февраля 1943 года я был приглашен в Берлин, в министерство вооружений для встречи с профессором Хеттлаге, главой управления финансовых и организационных проблем немецкой военной промышленности. Сначала я не понимал смысла столь неотложной встречи. Когда 3 февраля я, не скрывая удивления, расположился по другую сторону стола от профессора Хеттлаге, он пригласил Макелса, представителя министерства вооружений в Штеттине, и Кунце, одного из ведущих управляющих Дегенколба. Хеттлаге, еще достаточно молодой человек, был в свое время членом партии центра и бывшим руководителем берлинского казначейства. Без риска ошибиться его можно было считать самым влиятельным человеком в министерстве. Какое-то время он смотрел на меня необычайно большими, блестящими голубыми глазами. А затем, вежливо улыбнувшись, приступил к разговору, который, откровенно говоря, я меньше всего ожидал услышать в министерстве вооружений.
– Полковник, – начал Хеттлаге, – я пригласил вас, чтобы обсудить наилучший путь преобразования армейского учреждения в Пенемюнде в частную акционерную компанию.
Меня как громом поразило. Я сразу же понял, что в результате деятельности Дегенколба битва за Пенемюнде вошла в новую и решающую стадию. Пока создание «А-4» было чем-то вроде авантюрной и азартной игры, люди лишь улыбались при виде наших стараний и называли нас идеалистами не от мира сего. Поскольку ни у кого не хватало решимости покончить с нами, нас милостиво терпели. Но теперь, похоже, обитателей высших эшелонов власти осенило: в этой «А-4» что-то есть. Толком никто ничего не знал, но догадывался, что наша работа обладает многообещающими возможностями. Теперь они почувствовали, что пришло время прибрать Пенемюнде к рукам. Создание «А-4», которая могла стать началом новой технической эры, ни в коем случае не должно было оставаться в руках армейского учреждения. Оно должно было обрести другую торговую марку. На чаше весов лежали слава и доходы. Теперь я понял, с чем столкнулся: интерес технического отдела партии и промышленности вырос – и они пошли в наступление. Мне предстояло защищать наше Пенемюнде. Не так трудно было выяснить, что за личности кроются за сценой, их мотивы и намерения. Я задал краткий вопрос:
– Могу я узнать, от кого поступило это предложение?
– План, – ответил Хеттлаге, – обязан своим рождением предложению господина Дегенколба.
Так я и думал.
– Могу ли я осведомиться, как предполагается провести это изменение?
– Мы преобразуем Пенемюнде в акционерную компанию с ограниченной ответственностью. В настоящее время весь капитал компании остается в руках государства. Сама фирма будет управляться большим концерном, который возьмет на себя роль доверенного лица, – например «Дженерал электрик», «Сименс», «Лоренц» или «Рейн– металл», – а затем, после амортизации инвестированного капитала, предприятие перейдет во владение фирмы.
Поистине чудовищный замысел!
– В курсе ли вы дела, – с невинным видом спросил я, – что ценность Пенемюнде, включая все уже потраченные средства, составляет несколько сотен миллионов марок? И вряд ли такие затраты могут вызвать искушение у промышленности.
– Мы уже провели тендер, – объяснил Хеттлаге, – и можем раздробить капитал на активы в один и два миллиона.
До чего очаровательная идея! Вы берете инвестиции в несколько сотен миллионов марок и путем несложной операции «дробления капитала» превращаете их в предмет сделки, каждый из которых стоит 1–2 миллиона. Хороший бизнес!
– Значит, вы считаете, – сказал я, – что чисто экспериментальное предприятие, которое ничего не производит, а пока лишь требует средств и не имеет мощностей для выпуска массовой продукции, может стать не только самоокупаемым, но и приносить какую-то прибыль?
– Если оно будет связано с большим концерном, который способен в любом месте организовать производство, я считаю это вполне возможным.
