25.11.
На форуме все так же вяло спорят о Ершове «сапоги» с «пиджаками», все насчет моих самоуверенности, гордыни и пафоса. Причем, практически все расшаркиваются в уважении к автору.
Я как жил тихо, так и живу, и совсем перестал выступать на публике. «У художника жизнь одинока» – верно поет Боря Моисеев.
Ярким, одиозным личностям на форуме предъявляются вполне обоснованные претензии в регулярном скандальном самопиаре. И то: каждые две-три недели они выскакивают на форум с эпатажными заявлениями, беззастенчиво засыпают ветки ссылками на свой ЖЖ, или там на свою книгу, типа: а вот почитайте-ка мои нетленки.
Я это желание хорошо понимаю. Оно иной раз гложет и меня. Но я человек уже пожилой, это очень сдерживает порывы. Видимо, какая-то старческая мудрость постоянно одергивает: не суетись, не прыгай, а надо ли? Нет. Не надо. И через несколько минут оглядываешься и хвалишь себя, что сдержался. А на форум выбросил – все, возврата нет, слово – как пуля.
Тем самым я и заработал на форуме авторитет.
Жаль только, что год-два тому назад я еще не постиг этой мудрости – и выступал. Если бы можно было, я бы сейчас стер все.
Правда, форумяне нынче в массе своей какие-то недозрелые, болтуны. Им плевать, они сегодня уже и забыли то, что сами говорили вчера. Бандерлоги.
Вася, отдавай себе отчет: болтливый старик – отвратителен. Помни об этом до самой смерти. И трезвый, и пьяный, помалкивай. Больше слушай людей.
26.11.
Люди уже просят продолжения Дневников; надо дать им его. Я перечитываю и правлю, по привычке вылизывая все до блеска. С сожалением прохожу мимо броских, но взрывчатых моментов, все время проверяя, не зацеплю ли больную струнку у придирчивого, политизированного, фанатизированного в какой-либо области читателя. Оглядываюсь то на армейцев, то на меломанов, то на чистоплюев, то на буквоедов. Мудрость возраста должна мне в этом помогать. А азарт подсовывает соблазны.
Какого-то стюдента из питерской академии зацепило мое полупрезрительное отношение к бывшей ОЛАГА. У мальца обида за альма-матер: будущий пилот пишет на форуме, что, мол, напрасно Ершов так об Академии… «сам не хотел учиться – так бараном и помрет».
Во. Еще оно из яйца не вылупилось, а уже оценки раздает.
На Прозе сразу видно, как читатели набросились на мои новые произведения, буквально через час. Я же еще выложил туда «Таежного пилота», добавив в него три главы из начатых было и заброшенных мемуаров. А главу о Фридмановиче выложил отдельным рассказом «Хитрый еврей».
3.12.
Выложил у Мошкова в самиздате все свои опусы, пусть народ читает. Я успокоюсь только тогда, когда на форуме кто-то заикнется о второй части дневников.
Письма-то мне уже идут, народ хвалит. Опять же: таких дневников об авиации никто не выкладывал, да и вряд ли кто такие дневники вообще вел. Им цены нет, в общем-то. Может, хоть в старости мой двадцатилетний труд окупится… морально, морально. С этого не разбогатеешь. Да мне и пенсии вполне хватит.
4.12.
Порылся в интернете, там есть какие-то дневники фронтового летчика, штурмовика, но написаны они фрагментарно, кратко, сухо, однообразно. И то – их называют «документом эпохи». Ну, мои дневники тоже документ эпохи, и хоть Надя чуть и ворчит, я все-таки продолжаю работу над ними.
С утра обычно я час просматриваю почту и новости на форуме. А сегодня сервер что-то никак не ухватит интернет. Реле там с ячейкой шалят. Что ли сесть да полетать в симе на «Аэропракте». Я тут увлекся этим маленьким самолетиком, вчера вот вечер летал в Альпах. Эх, заиметь бы самому такой ультралайт.
Хотя… ну и куда бы я летал? Только на дачу и с дачи. Скорость у него примерно 160, посадочная 75. Для меня управление таким аппаратом легче, чем автомобилем, для посадки хватит двухсотметровой поляны.
Да что там мечтать. Романтики висения под крыльями у меня практически не осталось. Ну, висю. Транспорт. А головной боли много. Тем более, зная, что такое воздух, я бы к каждому полету готовился на все случаи жизни.
Ушло. Все ушло, осталась только память, и то, на бумаге. Но все же иной раз сажусь за виртуальный штурвал, остался какой-то интерес.
Успел дочитать книгу Механикова, рассмотрел со спутника места, описанные им, да еще и пролетел на «Боинге» над Курилами с Камчатки до Сахалина. И еще в Альпах на маленьком самолетике полетал.
7.12.
Смотрю я, у Мошкова меня читают единицы, а на Прозе за неполный день уже 170 человек. Ну, пусть просто просматривают, знакомятся, но разница в разы, раз в 20.
Мне это важно потому, что я принципиально отказался работать в бумаге. Пусть в интернете меня читает как можно большее количество людей.
8.12.
Вечер провел за компьютером, поразился, как много у меня прочтений за один только день: более трехсот. Но утром оказалось, что это все туфта, и зафиксировано по нарастающей всего человек 20 или 30. Просто каждый читатель открывал мои опусы по несколько раз.
На Либ ру тоже активность: за день количество читателей увеличилось на несколько десятков.
Но, в любом случае, количество читателей в бумажном варианте и в интернете несопоставимо. Так что я правильно сделал ставку на интернет, а книги… книги, по отзывам читателей, расходятся по рукам… и не возвращаются
Ты об этом мечтал, Вася, удовлетворись.
На авиа ру подняли ветку, идет разговор; все желают мне здоровья.
На проту-154 тоже идет разговор.
Думаю, дневники мои внесут ясность в оценку человеческих качеств Ездового пса. А то очень многие упрекали меня в гордыне, самомнении, яканье. Ну, читайте: здесь уже того пафоса и яканья нет, а все больше самобичевание. Надеюсь, немногочисленные злопыхатели и завистники уймутся.
Один читатель прямо называет дневник лучшей моей книгой, «книгой №1», так мне и написал.
Вот так, в гордыне, яканье, хвастовстве и самомнении, ездовой пес Ершов за четыре года стал определенным явлением в авиации. Уже никто не хает, принимают как должное, ссылаются, цитируют, упоминают мельком в разговоре.
«Попал под лошадь!» Гордись, Вася. И не высовывайся никуда. Пиши себе молча. Отдавай, отдавай долги людям.
Интересное наблюдение. Общаясь в интернете, не вижу убежденных людей. Каждый из-за угла выкидывает свое мнение; их миллион, этих самых разных мнений. Человек, воспитанный в свободной всеядности и не имеющих вбитых с детства нравственных ориентиров, теряется в море мнений. Направить все эти мнения в конструктивное русло невозможно. Люди замыкаются в своих внутренних метаниях. Вырабатывается боязнь открыто выражать глубокие мысли. Вырабатывается привычка поверхностно критиковать всё и вся. Идет деструкция масс.
