Вот так, предложение создать Лигу Наций, и это в самом начале XIX века. Текст инструкций Новосильцеву изложил также Чарторыйский в своих «Записках», наверное, он сам эти инструкции и писал, но, понятное дело, все было обсуждаемо всей четверкой и одобрено самим государем. Ни Воронцов, наш посол, ни Уильям Питт, премьер-министр Англии, серьезно ни о какой лиге говорить не стали. Инструкции опередили время на сто лет. Тем приятнее читать Алданова. Он пишет об Александре, советчиках его и о самой России с гордостью: «Именно в этой среде возникла мысль о Лиге Наций. Не обязательно быть фанатичным поклонником Женевского учреждения, — пишущий эти строки не опасается зачисления в список фанатичных поклонников. Но какая же культура может отказаться от заявления авторских прав, хотя бы и очень отдаленных, на идею, столь нашумевшую в мире?»
Амьенский договор был расторгнут, и Англия фактически находилась в состоянии войны. Наполеон в Булони собирал огромную армию, рядом Ла-Манш. Питт отлично понимал размер нависшей над страной угрозы. Тут как раз и появился Новосильцев со своими предложениями. К союзу с Англией Александра I активно склонял Чарторыйский, уже министр иностранных дел. Сам Александр говорил: «Россия и Англия — единственные державы в Европе, не имеющие враждебных между собой интересов». Если Питт одобрит идею создания лиги и нового международного кодекса, донесет эту идею до Наполеона, и тот ее одобрит, тогда все прекрасно. В противном случае исход один — война.
Новосильцев прибыл в Лондон 4 ноября 1804 года. Разговор с Воронцовым о создании лиги не получился, посол вообще скептически относился к деятельности Негласного комитета — мальчишки, нахватались новых французских идей! А Питт уже все для себя решил — Наполеона надо поставить на место, Франция должна быть «введена в свои естественные границы». Разговор с Новосильцевым пошел о том, что надо создать третью коалицию, в которую вошли бы Англия, Россия, Австрия и Пруссия. 11 апреля был подписан договор, в котором определялось, сколько солдат должны поставить государства. Англия будет воевать на море. За войну на суше она согласна была платить. За каждые сто тысяч солдат Англия обязывалась выплатить один миллион двести пятьдесят фунтов стерлингов. Мальту Лондон оставлял за собой, но согласился с притязаниями русских на Польшу и Турцию. Пунктов в договоре было много — семь открытых и тринадцать секретных.
Армии русские и австрийские пришли в движение, Пруссия отказалась участвовать в коалиции. Война — забава императоров — началась. А дальше? 14 октября 1805 года австрийская армия потерпела поражение под Эльхингеном, 20 октября та же история повторилась под Ульмом, 32-тысячная армия сдалась на милость победителя.
6 ноября 1805 года в русскую армию в Моравию прибыл Александр I. В Европу он приехал много раньше. Первым пунктом назначения был Берлин, Александр предпринял попытку уговорить Фридриха-Вильгельма III войти в коалицию. Вильгельм боялся и Наполеона, и Александра, в конце концов все-таки согласился предъявить Наполеону протест и со временем вступить в коалицию. Был также договор о «дружбе на все времена», что было подтверждено клятвой. Об этой клятве много писали, на эту тему рисовали картины, иные клятву называли романтической и сентиментальной, другие нелепой, находили и более жесткие определения. Дело в том, что Александр, королева Луиза и Фридрих-Вильгельм III произносили свою клятву в двенадцать часов ночи, при свете факелов в склепе над прахом Фридриха Великого. Произнося возвышенные слова о вечной дружбе, Александр и Фридрих-Вильгельм держались за руки и смотрели друг другу в глаза. Нелепость этой сцены состоит в том, что Фридрих Великий проводил враждебную политику по отношению к России, мы с ним воевали в Семилетней войне, а Екатерина II всегда опасалась каверз с его стороны. Мемельская и Берлинская встреча Александра I с Фридрихом-Вильгельмом III в международной политике того времени не имела серьезного значения (смейся над ней сколько хочешь), но она определила политику России на многие годы. Мы не воевали с Германией многие годы. «Клятва над гробом» была нарушена только в 1914 году.
Итак, 6 ноября царь прибыл в Ольмюц в Моравию. А 2 декабря 1805 года Наполеон с 68-тысячной армией при Аустерлице разбил 92-тысячную армию союзников, разбил в пух. На этой битве стоит остановиться подробнее, потому что при Аустерлице Александр I фактически взял на себя командование.
Основанный в XII веке тамплиерами Аустерлиц — крохотный городок в 120 километрах от Вены. Произошедшее 2 декабря сражение называли «битвой трех императоров». Все были «на поле» — Франц I, Александр I и Наполеон I. Кутузов же считал несвоевременным давать битву Наполеону. Русская армия только что избежала окружения, солдаты были измотаны. Идея атаковать первыми принадлежала австриякам. Они были уверены в победе. В армии распространился устойчивый слух, что Наполеон избегает сражения. Он только что занял Вену, армия устала. Но французский император разыгрывал свою карту. Ему как раз было нужно, чтобы русские дали сражение, и с этим покончить войну.
Накануне сражения в русском лагере неожиданно появился французский генерал-адъютант Савари. Он привез от Наполеона письмо — любезнейшее — с предложением мира. Кроме того, он просил Александра о встрече. Русский штаб ликовал. Александр от встречи отказался, а ответно послал во французский лагерь «для переговоров» своего адъютанта, молодого и самоуверенного князя Петра Долгорукова. По возвращении князь так рассказал о встрече с Наполеоном: «Больше всего этот человек в сером сюртуке хочет услышать, чтобы его называли «ваше величество». Я не дал ему этой возможности». А вот отзыв Наполеона о посланце Александра: «Я имел с этим наглым шалопаем беседу, в которой он говорил со мной так, как мог бы разговаривать с отправляемым в Сибирь боярином. Этот молодой человек наделен, кроме всего прочего, невиданным высокомерием. Неужели он принял мою крайнюю сдержанность за знак великого страха?» В том то и дело, что принял. Наполеон трусит! Вот какой вывод сделал Долгоруков и внушил это Александру.
Великолепно написал об Александре и его свите, в состав ее входила и «великолепная четверка», Л. Н. Толстой в «Войне и мире». Молодые люди были веселы, уверены в себе, красивы, на великолепных лошадях, а рядом старый одноглазый полководец. Кутузов уговаривал Александра не торопиться, подождать подходящего с войсками Беннигсена (бывший заговорщик великолепно воевал на этих войнах), но Александр не послушался. Все цитируют известный разговор полководца с царем (не знаю, в каких дневниках или записках нашел его Толстой):
