Именно в период относительного безделья Мао Цзэдун и получил письмо от своего учителя по поводу набора группы юношей и девушек для поездки во Францию. Он поделился новостью с Цай Хэсэнем, братьями Сяо и другими приятелями. Цай Хэсэнь и старший из Сяо, Юй, особенно загорелись этой возможностью. Они давно думали о поездке на учебу за границу, и Франция представлялась им хорошим местом: демократическая страна с прочными революционными традициями, о чем же еще мечтать? Сразу же созвали собрание общества, на котором постановили: «Признать движение учебы во Франции важным мероприятием и сделать все возможное для его развития»130. Ответственными за организацию поездки выбрали Цай Хэсэня и старшего Сяо. Желание ехать именно во Францию выразили подавляющее большинство присутствовавших, человек 25–30. Только один сказал, что хотел бы учиться в Японии, да кто-то еще отказался покинуть Чаншу по семейным обстоятельствам131. Сяо Юй тут же написал Ян Чанцзи, чтобы разузнать о пекинской группе подробнее.
Ответ от «Конфуция» пришел через неделю. Профессор Ян сообщил, что встретился с ректором Пекинского университета Цай Юаньпэем, и тот дал «добро» на участие хунаньской молодежи в программе обучения и работы во Франции132.
Эта программа была разработана еще в 1912 году. Инициировали ее два анархиста, Ли Шицзэн и У Чжихуэй, которые сами одними из первых получили образование во Франции. Они были поклонниками французского теоретика анархизма Элизе Реклю, друга и соратника Петра Кропоткина. Реклю, а за ним и китайские анархисты верили в диалектическую связь между образованием и революцией. Они полагали, и тут с ними трудно не согласиться, что общественный революционный прогресс был возможен лишь при широком развитии науки и просвещения. В 1905 году Ли Шицзэн и У Чжихуэй создали в Париже первую «Группу китайских анархистов», а в 1912 году организовали так называемое «Общество экономной учебы китайцев во Франции». Имелся в виду экономный способ получения образования: предполагалось, что вновь прибывшие будут сами себя обеспечивать, работая на французских предприятиях и оплачивая обучение по принципу: «Год работы — два года учебы». Задачами общества было привлечь молодых китайцев на учебу во Францию и помочь им в поисках работы. Вся идея заключалось в том, чтобы воспользоваться преимуществами западной системы образования, с тем чтобы воспитать «нового» человека — и рабочего, и интеллигента. Только такой человек, по мысли китайских анархистов, мог возродить Китай. За два года, с 1912-го по 1913-й, им удалось отправить во Францию (в основном в Париж, Монтаржи и Фонтенбло) 100 китайских студентов. В конце 1913 года, однако, «Общество экономной учебы китайцев во Франции» вынуждено было прекратить деятельность: Юань Шикай объявил нерациональными поездки китайцев на учебу в Европу133. Новый импульс движение получило в августе 1917 года в связи с вступлением Китая в мировую войну на стороне Антанты. В боевых действиях китайцы участия не принимали, но по соглашению с французской стороной китайское правительство послало во Францию 140 тысяч рабочих — в основном для рытья траншей134. Вот тут-то китайские анархисты и оживились. Окрыленный новыми перспективами, Ли Шицзэн стал прилагать все усилия для организации массового движения китайской молодежи на учебу и работу во Франции. Он связался с ректором Пекинского университета Цай Юаньпэем, с французской общественностью и вскоре образовал смешанное «Китайско-французское общество учебы». Оно должно было способствовать развитию системы образования китайцев во Франции, а также укреплению китайско-французских культурных связей. Анархисты хотели привлечь китайских студентов в Европу, чтобы осуществить, если так можно выразиться, соединение «интеллекта» с рабочим движением. Филиалы организации были созданы в Пекине, Кантоне, Шанхае. В Пекине, а также в таких городах, как Чэнду и Чунцин (провинция Сычуань), и городе Баодин (провинция Хэбэй) в конце 1918 года, то есть уже после окончания мировой войны, были открыты подготовительные школы для тех, кто собирался поехать на учебу и работу во Францию. В них принимали с 14 лет135.
Идея получить европейское образование вызвала интерес у китайской молодежи. По словам Цай Юаньпэя, это объяснялось следующими причинами. Во-первых, в Китае было мало высших учебных заведений, а уровень действующих вузов оставлял желать лучшего; во-вторых, не хватало высококвалифицированных профессорских кадров; в-третьих, китайское министерство образования и соответствующие институты были не в силах организовать эффективные практические занятия для студентов в связи с отсутствием в Китае необходимого числа библиотек, музеев, ботанических садов и зоопарков136.
После получения писем «Конфуция» Цай Хэсэнь немедленно отправился в Пекин, где встретился с Ян Чанцзи, Ли Шицзэном и Цай Юаньпэем. 30 июня он прислал Мао Цзэдуну и другим членам общества письмо, подтверждая, что возможность поездки во Францию весьма реальна. Он звал друзей поторопиться с отъездом в Пекин137.
Однако Мао нужно было прежде уладить некоторые семейные дела. Дело в том, что еще в 1916 году серьезно заболела его мать, Вэнь Цимэй. Она уже давно страдала от язвы желудка, а тут у нее начался лимфаденит, то есть воспаление лимфатических узлов. Мао, как мы знаем, очень любил и жалел мать, а потому, учась в Чанше, время от времени навещал ее. В последние годы семейная жизнь родителей разладилась. Что между ними произошло, мы не знаем. Ходили слухи, что Лао Вэнь (почтенная Вэнь) не могла простить мужу сожительство с женой сына. Но, возможно, дело было в ином: характер отца Мао с годами все ухудшался, и жить с таким человеком стало просто невыносимо. В конце концов мать Мао не выдержала. Собрав вещи, она перебралась к старшим братьям, в родную деревню Танцзято. Надо полагать, что Мао Ичан, ревниво относившийся к соблюдению традиций, с трудом пережил бунт супруги, который ни в какие рамки конфуцианской морали вместить было невозможно. Но Мао Цзэдун, как всегда, был целиком на стороне матери. В начале августа 1918 года он вновь навестил ее, на этот раз в доме дядьев. Он уговаривал мать съездить с ним в провинциальный центр, пройти медицинское обследование. Однако, как это часто бывает с сердобольными матерями, Лао Вэнь отказалась, скорее всего, потому, что не хотела обременять любимого сына. Вернувшись в Чаншу, Мао написал своим дядьям записку, в которой по-прежнему выражал надежду, что мать все-таки приедет в город. Он рассчитывал на ее приезд в конце осени в сопровождении брата Цзэминя. В той же записке он сообщал своим родственникам, что сам собирается съездить в Пекин. Ни о каком путешествии за тридевять земель во Францию он не говорил, уверяя их в том, что единственной целью поездки в столицу являлся «осмотр достопримечательностей и ничего более»138.
