Накануне 33-й армии был придан авиационный полк, который по приказу командующего тут же начал разведывательные полеты. В журнале боевых действий армии среди записей за 30 ноября появилась и такая:
«Авиаполк в течение ночи одиночными самолетами производил поджигание и бомбометание населенных пунктов, занятых противником: Наро-Фоминск, Б. Горки, Таширово, одновременно производил разведку.
Боевой состав полка: 10 самолетов Р-5, 4 самолета Р-зет»[61].
Первые же донесения летчиков подтвердили скопления танков и мотопехоты противника в непосредственной близости к передовой.
Что касается наличия авиации в 33-й армии, то следует привести документ, свидетельствующий буквально о следующем:
«Во исполнение указаний Ставки Главного Командования КА по уничтожению населенных пунктов, занятых противником перед Западным фронтом,
приказываю:
1. Командующему ВВС Запфронта придать армиям по одной эскадрилье особого назначения, которые подчинить командующим ВВС армий.
2. Личный состав и материальную часть для указанных эскадрилий выделить:
…для 33 армии – 5 самолетов Р-5 из 686 лбп 31 ад.
Передачу эскадрильи закончить к исходу 20.11.41 г., штабы полков этих частей остаются в составе авиадивизии и довольствуют эскадрильи».
Ранним утром 1 декабря 1941 года из штабов дивизий начали поступать сведения о том, что противник задвигался. В 7.00 началась мощная артподготовка. Одновременно самолеты нанесли бомбовые удары по КП дивизий и полков, а также по тыловым коммуникациям. Ровно час длилась артподготовка. Еще не рассвело, когда перед полуразрушенными траншеями и дотами левофланговых 110-й и 113-й дивизий появились танки с мотопехотой. Но уже через час удар был нанесен по правому флангу, в стык 222-й стрелковой дивизии и 1-й гвардейской мотострелковой дивизии.
Фон Клюге рассчитывал на то, что Ефремов, ощутив сильный нажим на свой левый фланг, перебросит туда свои резервы, оголит участок 222-й стрелковой дивизии, и тогда он нанесет свой основной удар.
Под деревенькой Новой немцы прорвали фронт 222-й дивизии. В прорыв тут же вошла 258-я пехотная дивизия при поддержке до 80 танков 19-й танковой дивизии. Во втором эшелоне двигался 479-й пехотный полк. А следом за ними, с небольшим интервалом, выдвигались полки 292-й пехотной дивизии с задачей: совместно с танковым батальоном 27-го танкового полка 19-й пехотной дивизии развить наступление в направлении на Акулово и выйти на Минское шоссе в районе Кубинки. Ударная группировка 20-го армейского корпуса генерала пехоты Матерна насчитывала 8–9 тысяч человек. Правее их наступала 7-я пехотная дивизия. Она должна была оттеснить правофланговые полки 222-й стрелковой дивизии и выйти во фланг фронту 5-й армии. Замысел, надо признать, был блестящим. Начало его выполнения тоже оказалось успешным.
Как же отреагировали обороняющиеся?
479-й стрелковый полк 222-й стрелковой дивизии, который оказался под гусеницами танкового клина, остался навечно в снегах Подмосковья. Оттесненные 478-й и 458-й полки дрались в полуокружении в районах Иневки и Малых Семенычей.
На Кубинском шоссе движение немецкой колонны сразу замедлилось. Сработала хорошо подготовленная система минных полей и заграждений. Сразу несколько танков противника были выведены из строя.
Видя угрозу глубокого прорыва и понимая направление немецкого удара, Ефремов срочно связался с соседом справа. Генерал Говоров в это время находился на КП своей левофланговой 32-й стрелковой дивизии полковника Полосухина. Соседи тоже изготовились и ждали удара. На перехват танковой колонны он тут же выслал 17-й стрелковый полк и резервный полк ПТО.
Немцы тем временем вынуждены были свернуть с шоссе и двигаться по обочинам. Возле Акулова их уже ожидали успевшие занять позиции части 5-й армии. Немцы потеряли до батальона пехоты и около 20 танков. Атака была отбита.
Говоров все эти дни находился на КП своей левофланговой дивизии. А предыстория его появления здесь, под Акуловом, и такого старательного и упорного сидения здесь вот какова.
В своей книге «Солдатский долг» К. К. Рокоссовский, который в те дни со своей 16-й армией с трудом сдерживал танковые удары немцев, после войны писал:
«Как-то в период тяжелых боев, когда на одном из участков на Истринском направлении противнику удалось потеснить 18-ю дивизию, к нам на КП приехал комфронта Г. К. Жуков и привез с собой командарма-5 Л. А. Говорова, нашего соседа слева. Увидев командующего, я приготовился к самому худшему. Доложив обстановку на участке армии, стал ждать, что будет дальше.
Обращаясь ко мне в присутствии Говорова и моих ближайших помощников, Жуков заявил: «Что, опять немцы вас гонят? Сил у вас хоть отбавляй, а вы их использовать не умеете. Командовать не умеете!.. Вот у Говорова противника больше, чем перед вами, а он держит его и не пропускает. Вот я его привез сюда для того, чтобы он научил вас, как нужно воевать».
Конечно, говоря о силах противника, Жуков был не прав, потому что все танковые дивизии действовали против 16-й армии, против 5-й же – только пехотные. Выслушав это заявление, я с самым серьезным видом поблагодарил комфронтом за то, что предоставил мне и моим помощникам возможность поучиться, добавив, что учиться никому не вредно.
Мы все были бы рады, если бы его приезд этим «уроком» и ограничился.
Оставив нас с Говоровым, Жуков вышел в другую комнату. Мы принялись обмениваться взглядами на действия противника и обсуждать мнения, как лучше ему противостоять.
Вдруг вбежал Жуков, хлопнув дверью. Вид его был грозным и сильно возбужденным. Повернувшись к Говорову, он закричал задыхающимся голосом: «Ты что? Кого ты приехал учить? Рокоссовского?! Он отражает удары всех немецких танковых дивизий и бьет их. А против тебя пришла какая-то паршивая моторизованная и погнала на десятки километров. Вон отсюда на место! И если не восстановишь положение…» и т. д. и т. п.
Бедный Говоров не мог вымолвить ни слова. Побледнев, быстро ретировался.
Действительно, в этот день с утра противник, подтянув свежую моторизованную дивизию к тем, что уже были, перешел в наступление на участке 5-й армии и продвинулся до 15 километров. Все это произошло за то время, пока комфронтом и командарм-5 добирались к нам. Здесь же, у нас, Жуков получил неприятное сообщение из штаба фронта».
При всей грубости Жукова поражает его осведомленность. Всюду, где бы он в это время ни находился, самая свежая информация поступала к нему немедленно. И он реагировал мгновенно.
Такой штрих: в период битвы за Москву Жуков побывал во всех армиях, входивших в состав Западного фронта, кроме 33-й. Ни в документах, ни в мемуарах генералов и полковников, ни в воспоминаниях рядовых солдат я не нашел упоминания о том, что комфронтом побывал на этом участке своего фронта. Вот и попробуй, реши, что это было: уверенность в Ефремове как в командарме или что-то другое, с военным делом не связанное…
