— Но ведь у Роблички даже звание какое-то страшное! — вдруг одолевали Аню сомнения. — Хильфсрехнунгсфюрер! Чуешь? Фюрер! Как в СС! Шарфюрер, роттенфюрер…
— Скажешь тоже, Анечка! — успокаивала ее Женя. — Это не звание, а должность — помощник казначея. — Вот ты бухгалтером была, так это то же самое, что казначей! И никакой он не фюрер! — заступалась она за своего спасителя. — Простой ефрейтор.
— Гитлер вон тоже ефрейтором был.
— Чехи не подведут! — заверил Аню Герн Губерт от своего имени и от имени товарища.
Аня начала с малого, с заданий несложных: попросила Венделина достать «кое для кого» сигареты, а также трехцветные армейские электрофонарики с батарейками, выясняла у Венделина суточный пароль, который во время вечерней поверки объявлял штабной роте обер-фельдфебель Браун.
«Кто стоит за Аней?» — часто спрашивал себя Венделин, но не мог ответить на этот вопрос.
2. О чем не догадывался оберштурмфюрер
Через неделю, когда Венделин вновь провожал, словно конвоир, девушек в поселок, Аня, отстав от подруг, шепнула ему:
— Если вы согласны помогать нам, оставайтесь здесь! Вы нужны здесь! И Губерт тоже! Вы будете считаться советским партизаном с двенадцатого февраля, Согласны?
— Согласен! — взволнованно выдохнул Венделин.
— Тише! Будьте осторожны! И перестаньте, пожалуйста, влезать в споры с немцами.
Они подошли к контрольно-пропускному пункту с будкой и полосатым шлагбаумом. Ефрейтор-чех козырнул знакомому часовому-фельджандарму.
— Пропустите работниц.
Возвращаясь с Брауном к казармам, Венделин напряженно думал. Прошло две недели со дня того разговора. Аня не отлучалась из Сещи, ежедневно приходила на кухню. Раз он видел, как она разговаривала с каким-то полицейским на улице…
Через два дня Аня сказала Венделину во время обычной вечерней прогулки от кухни до шлагбаума на КПП:
— Подумайте, не смогли бы вы перейти на более высокий пост, с которого больше видно вокруг. Это очень важно.
В сверкающий мартовский день Венделин, румяный, подтянутый, явился к подполковнику Грюневальду, заместителю начальника авиабазы.
— Герр оберет! Заболел казначей вашего штаба. Я временно исполняю его обязанности. В должности помощника казначея я исправно работаю почти уже восемь месяцев. Прошу разрешить мне сдать экзамены и получить диплом казначея.
— Вы, кажется, чех? По-немецки вы говорите прилично… Что вами движет? Служебное рвение?
Держится Венделин Робличка образцово. Прусская стойка — вид бравый, глаза так и едят начальство, подбородок вперед, руки, чуть согнутые в оттопыренных локтях, лежат по швам.
— Мой долг работать с максимальной отдачей, герр оберет! К тому же, получая большее жалованье, я смогу больше высылать своей матери-немке и ее большой семье! Одиннадцать душ, герр оберет.
— Хорошо, готовьтесь к экзаменам.
Венделин Робличка начал делать карьеру. Как и все солдаты Восточного фронта, он получил весной «медаль мороженого мяса» — бронзовую медаль со шлемом на скрещенных мечах и надписью «Винтерфельдцуг». Первого мая Робличка был произведен в обер-ефрейторы.
В мае он познакомился у Ани с Яном Маньковским, с которым однажды до того разговорился о знакомых паненках в Варшаве. До поры до времени Аня остерегалась знакомить чеха с остальными поляками, разумно сводя до минимума их контакты.
Благодаря своему положению и опыту службы на аэродромах Венделин существенно пополнил сведения об авиабазе, добытые с немалым трудом и риском поляками, которым не хватало специальных знаний. Теперь Большая земля знала, что на обломках полуразрушенной авиабазы немцы построили к весне мощную авиабазу с первоклассным постоянным аэродромом, годным для всех типов самолетов люфтваффе с большой пропускной способностью. Схематический план, составленный Венделином, показывал все три зоны аэродрома — летную, служебную и жилую. Теперь воздушная армия советского героя-летчика генерала Громова, бомбившая Сещу, знала не только все козыри полковника Дюды, но и все прочие его карты, потому что за спиной полковника стоял зоркий и знающий Венделмн Робличка. По длинной цепочке шли эти ценные разведданные от Роблички к Громову, шли через руки подпольщиков и связных, партизанских и армейских разведчиков, радистов и летчиков… Только потом сведения Венделина Роблички ложились в форме условных обозначений на карты наших высших штабов.
У Герна Губерта, его земляка и друга, сигнальщика на старте, было, конечно, меньше возможностей. Но и Верный Второй через Верного Первого ежедневно сообщал Ане, куда вылетали немецкие самолеты и сколько из них не возвращалось с задания. Правда, он мог узнавать такие сведения только во время своего дежурства, а дежурил он то в дневную, то в ночную смену. Так заработала «на максимальных оборотах» чехословацкая группа.
Сдав экзамены, Венделин заступил на работу в штабе авиабазы. Ему отвели стол под плакатом, призывающим к бдительности: «Пст! Файнд хорт мит!» — «Пст! Враг подслушивает!»
В солнечное майское утро заявился он к своему новому начальнику — шефу административно-хозяйственного отдела канцелярии штаба Сещинской авиабазы, тучному и важному гауптфельдфебелю Францу Христманну.
— Обер-ефрейтор Робличка прибыл для прохождения дальнейшей службы.
— Ну что ж! Арбейтен, Робличка! Работай!
И Венделин начал работать…
В штабе авиабазы служило около 35 офицеров и 90 унтер-офицеров и солдат. Венделин спал в комнате, которую он делил со штабным поваром.
На письменном столе Венделина стоял принадлежавший Христманну несгораемый ящик — в нем гауптфельдфебель хранил секретные бумаги. Венделин скоро сообразил, что ему удастся открыть этот ящик и на досуге ознакомиться с его содержимым, только если он подберет ключик к самому Христманну. Это оказалось не слишком сложным делом. Гауптфельдфебель любил хорошо выпить и закусить — Венделин снабжал его лучшим вином, кофе и бразильскими сигарами. Гауптфельдфебель ценил уважение и предупредительность со стороны подчиненных, — Венделин, не унижаясь до подхалимства, с помощью Ани и ее прачек обеспечил ему скоростную стирку белья и безукоризненную глажку его мундиров и бриджей. Христманну и дома так вольготно не жилось, как в почти прифронтовой Сеще на попечении своего обходительного помощника. И очень скоро он разленился и, забыв про висящий у него над столом плакат («Пет! Враг подслушивает!»), стал перепоручать Робличке сначала пустячные, а затем, когда увидел, что Робличка — образцовый канцелярист, и немаловажные дела и, ложась спать на свою койку, стоявшую в соседней комнате, тут же в канцелярии, отдавал ему ключи от сейфа и заливался громким храпом в то время, как Робличка добросовестно просматривал списки с паролями, утвержденными в штабе округа ВВС в Смоленске на целый месяц вперед, различные приказы по авиабазе, сведения об офицерах, командированных на разные участки группы армий «Центр», инструкции о повышении бдительности во всех звеньях…
