Все эти радости были несколько омрачены моими отставаниями в учебе. Еще на первом курсе я сдал досрочно две политические дисциплины, включая политэкономию, а также все зачеты и экзамены по высшей математике за два курса. Эти предметы я очень любил, и они давались мне легко. Но вот с иностранными языками и химией у меня были очевидные нелады. Я считал, что для изучения этих предметов больше нужна не голова, а место ей противоположное, которое у меня не было достаточно развито. Поэтому росли в моей зачетке многочисленные «хвосты».
Ко всему этому добавлялись грехи молодости. Потеряв, как нам тогда казалось, годы жизни на войне, мы спешили догнать время. Стремление к веселой жизни делало свое дело.
Через несколько лет, отчисляя меня из МЭИ, ректор печально сказал: «Девочки, вино, консервы никому еще в науке лавров не принесли. А жаль, судя по всему, человек вы способный».
Книга — источник знаний!
Приступая к написанию этой главки, чтобы поделиться с читателями своими размышлениями о книге и ее роли в жизни цивилизованного общества, я испытываю некоторые опасения. У меня есть основания подозревать, что отдельными читателями мои суждения могут быть восприняты как старческое брюзжание. Несмотря на это, воздержаться от нравоучительной риторики я просто не в силах. Тем более что поводов для нее более чем достаточно.
Присмотритесь к окружающей нас ежедневно людской массе, особенно к ее юным представителям. Куда бы вы ни кинули свой взор — в метро, троллейбусе, автобусе, просто в уличной толпе, — вы непременно обнаружите в поле своего зрения людей, посасывающих из открытых банок или бутылок пиво, пепси или кока-колу. Люди, читающие книги, почти не встречаются. В лучшем случае мы можем увидеть в руках попутчиков низкопробные детективы, на обложках которых красуются сцены кровавых разборок, мордобоя, стрельбы, обнаженные девицы. Люди, читающие Тургенева, Чехова, Бунина, Паустовского, практически не встречаются. Сегодня эти авторы, которые долгие годы являлись гордостью России, вышли из моды, стали неинтересны.
А мы ведь тоже любили детективы и приключенческую литературу. Ведь, по сути дела, «Таинственный остров», «Робинзон Крузо», «Три мушкетера», «Хижина дяди Тома», «Приключения Тома Сойера», которыми мы зачитывались в далеком детстве, это тоже произведения остросюжетные. Но как же они отличаются от нынешней бульварщины современных авторов! Книги нашего детства и юности воспитывали у нас хороший вкус, здоровое мироощущение, умение благородно жить и радоваться жизни. Уверен, что все это отлично понимал наш отец, который постоянно дарил мне и Юле прекрасно оформленные издательством «Академия» книги. Мои дворовые друзья и товарищи по футбольным сражениям, как правило, не отличались поведением пай-мальчиков. Но хорошими книгами мы увлекались все! К нам домой постоянно приходили ребята и брали у меня что-либо почитать. И отец, и мама всегда поощряли такой вид общения.
Конечно, как и многое в детстве, не обходилось без курьезов. Когда мы еще жили в Петровском переулке, я вдруг довольно неожиданно для себя стал обнаруживать исчезновение очень красиво оформленных книг: «Приключения барона Мюнхгаузена», «Старик Хоттабыч», «Три толстяка»... Проведенные мною поисковые мероприятия позволили выявить виновника пропаж. Им оказался мой старший товарищ, живший в нашем доме, его звали Миша Федотов. После войны, когда я вернулся домой, мне рассказали, что Миша очень преуспел: он стал секретарем райкома партии. Не помню только, в каком районе Москвы он подвизался на этой должности.
Продолжая разговор о книгах, я должен заметить, что в годы нашей молодости они были главными и основными предметами интерьеров подавляющего большинства московских квартир. А когда в нашей столице развернулось массовое жилищное строительство, многие новоселы из-за мебельного дефицита не всегда успевали своевременно обзавестись кушеткой или диванчиком, но зато их новые квартиры неизменно радовали глаз обилием книг. Ведь в те далекие годы книги печатались миллионными тиражами, стоили дешево и были всем доступны.
В нашей квартире в Петровском переулке стена кабинета отца от пола до потолка была заполнена книгами. Кроме изданий политической и экономической направленности на стеллажах стояло много художественной литературы — произведений отечественных и зарубежных авторов. Несколько приметных фолиантов прихватили с собой чекисты, проводившие обыск квартиры в июне 38-го... Отличным книголюбом стала моя сестра, которая собрала весьма солидную библиотеку, в ней хранится много великолепных книг.
Когда я учился в седьмом или восьмом классе 170-й школы, то привлек внимание преподавательницы русского языка и литературы. Звали ее Лидия Герасимовна. Не помню уж, как и почему получилось так, что она дала мне для выполнения какого-то домашнего задания свой томик из полного собрания сочинений Пушкина. Задание я успешно выполнил и получил за него традиционную «пятерку», а вот томик сочинений великого поэта бесследно исчез. Возможно, он тоже оказался жертвой меркантильных интересов будущего партайгеноссе. Так или иначе, но пропажу чужой книги я воспринял как трагедию. Не помню уже, сколько времени, носясь по букинистическим магазинам и книжным развалам, искал я эту злосчастную реликвию. Наконец очередной мой поход к букинистам в магазин, располагавшийся в проезде МХАТ (ныне Камергерский переулок), принес удачу: я вернулся домой счастливым, прижимая к груди купленный там томик Пушкина.
Узнав всю эту эпопею, Лидия Герасимовна меня корила за проявленное рвение в поиске пропажи, но любовь к книге оценила. После этого случая я почувствовал, что ее уважительное отношение ко мне стало еще ощутимее.
Особое место в ряду моих любимых педагогов 170-й школы занимала преподавательница математики, наш классный руководитель Татьяна Николаевна Пчелина. Уверен, что именно благодаря ей я так трепетно полюбил алгебру, геометрию, тригонометрию, в которых особенно преуспевал. О моем отношении к математике достаточно убедительно свидетельствуют такие факты. Еще продолжая служить в армии, я зачастую свой офицерский досуг коротал в гарнизонной библиотеке. В ней я брал математические учебники для 9—10 классов и даже по высшей математике и, принося их домой, с увлечением решал довольно заковыристые задачи, которые могли осилить лауреаты математических олимпиад.
И еще об одном своем замечательном учителе я не смею не вспомнить. Преподавал он нам историю Древнего мира. Был он необычайно красив, строен, высок. Его величественно приподнятая голова была увенчана густой шапкой вьющихся черно-смоляных волос. Девчонки смотрели на нашего историка с нескрываемым обожанием. Мальчишки слушали его тоже затаив дыхание, ибо рассказчиком наш любимец был неординарным. Мало того что наш кумир как две капли воды был похож на сотворенного Микеланджело бесподобного Давида, он еще был обладателем едва ли не самой популярной в те годы футбольно-спартаковской фамилии — Старостин!
