Питер воспринял рекомендации Лонсдейла с полным пониманием, а Хелен, недоуменно пожав плечами, с иронией спросила:
— К нам что, из Центра… едет ревизор?
— Нет, не ревизор. Просто береженого Бог бережет.
* * *
Полученные через тайник материалы от Лонсдейла настолько заинтересовали Питера, что он, прежде чем заняться микрофильмированием, сначала прочел их. Это был разведывательный вопросник, состоящий их трех разделов. Первый раздел нацеливал английскую агентуру на сбор «сведений особой важности» — о плане экономического развития СССР, и прежде всего о военной промышленности — объем производства, ресурсы, новые боевые самолеты и авиационное оборудование, организация воздушной обороны. В этом же разделе английскую разведку интересовали вооружение и снаряжение Советской Армии, дислокация и номера воинских частей. Особое внимание уделялось местонахождению подводных атомных лодок и стартовых площадок для ракет.
По второму разделу, озаглавленному «Важные сведения», МИ-6 интересовали признаки изменения внутренней организации и политики советского правительства; возможное возникновение экономических затруднений и текущее положение в промышленности и сельском хозяйстве, а также конкретные сведения на крупных ученых: степень их подготовки и квалификации, разработкой каких проблем они занимаются, оплата научного труда и так далее.
Третий раздел — самый короткий — назывался «Выяснить по возможности». По нему требовалось добыть информацию об именах, фамилиях, должностях и личных качествах офицеров всех родов войск в чине от майора и выше.
Встретившись в следующий раз с Лонсдейлом в своем офисе, Питер в осторожной форме завел с ним разговор об этой акции английских спецслужб:
— Вопросник МИ-6, который я получил от тебя, заставляет меня думать, что английское руководство готовится к войне против СССР. Я правильно это понял?
— Да, правильно. К сожалению, Пит, в мире всегда существовали и существуют не только миролюбивые государства, но и страны, перед секретными службами которых всегда стояла и стоит задача не предотвращать войны, а, наоборот, собирать сведения о потенциальном противнике для подготовки или возможного нанесения внезапного ядерного удара. Перед советской разведкой стояла и стоит совершенно иная задача. Я бы сформулировал ее так; всеми доступными методами и средствами, в меру сил и возможностей, предотвратить угрозу нашей стране. Ты, конечно, можешь не согласиться: мол, как это разведка может предотвращать войны? Но ты вспомни, что недавно писали в «Таймс» читатели ее главному редактору. В письмах прямо говорится, что разведчик — это самый ценный, но не признанный еще слуга общества, что он достоин всяческого восхваления за то, что помогает избегать возникновения войн и даже предотвращать их. Ты можешь опять спросить: как он может это сделать? Отвечаю: в кармане у меня дочти всегда находится крохотный передатчик. Он способен выстрелить в эфир за одну секунду около ста слов. Этот радиопередатчик необходим мне только для исключительной цели: моментально послать в Москву информацию-молнию о готовящемся атомном нападении на Россию. Получив такой сигнал, там могут успеть принять необходимые меры для ответного удара… Вот почему мы, Пит, должны быть абсолютно точными и уверенными в правоте своего дела.
— Когда я прочитал разведывательный вопросник СИС, то никак не мог понять, зачем англичанам-то влезать в подобные военные авантюры? Ведь если начнется опять война, то я могу себе представить, что может стать с этим островным государством при такой высокой плотности населения. Это все равно что сунуть гранату в бочку с рыбой.
— Да, это так Потому мы здесь и работаем. Каждый из нас добывает частички нужной информации, и когда они сходятся в Центр из многих загран-точек, то получается мозаика, из которой складывается полная картина. Она-то и помогает нашему правительству принимать правильные решения или даже делать политические прогнозы на будущее… Кстати, информацию по подводным лодкам вы отослали в Центр?
— Я физически не мог этого сделать. Обработать полторы тысячи листов не так-то просто…
— А разве Лона не помогает тебе?
— Помогает, но сейчас у нее много своих забот. Осваивает новую радиостанцию «Мэрфи».
— А «Астру» куда спрятали?
— Закопали в саду.
— Это вы неплохо придумали… А как обстоят дела с «Мэрфи»?
Вспомнив о накладке при первом выходе в эфир на новой радиостанции, Питер ответил не сразу;
— Все нормально, но однажды Лона приняла радиограмму, которую до сих пор расшифровать не удалось… Попросила радиоцентр повторить текст сообщения, а оттуда ответили, что никакой передачи на той неделе для нее не было.
Лонсдейл побледнел.
— Как же это могло получиться?.. Может, она работала на чужой волне?
— Вполне возможно. Но Лона в тот день ничего не передавала, и поэтому запеленговать ее никак не могли. К тому же вчера нам уже поменяли и позывные, и дни выхода в эфир. Так что ничего страшного не произошло, — успокоил его Питер.
В это время зазвонил телефон. Поняв по первым фразам, что у Питера начался деловой разговор с кем-то из клиентов, Лонсдейл жестом попрощался с ним и покинул его офис.
* * *
Хелен продолжала работать на радиостанции «Мэрфи». Среди принятых ею радиограмм были и такие, которые грели душу, что было очень важно в условиях нелегальной работы:
Передайте поздравления «Дачнику» в связи с днем рождения. Желаем ему счастья, доброго здоровья, а его фирме дальнейшего процветания.
Передайте «Бену» поздравления с получением «Большой Золотой Медали» за лучший британский экспонат на Международной выставке в Брюсселе.
17 октября 1960 года Центр радировал Крогерам и Лонсдейлу о необходимости загрузки тайника с подробным описанием его местонахождения недалеко от поворота на кладбище Хайгейт-хилл. Указывалось также, что для закладки контейнера в тайник надо выкопать ямку размером 20x20 сантиметров.
Через неделю Хелен получила от Гордона Лонсдейла контейнер с секретнейшей продукцией Портонской лаборатории по изучению биологических методов ведения войны. Это был небольшой термос, в котором находилась пробирка с бактериями. В тот же день Хелен выехала на Хайгейт-хилл. При подъезде к месту закладки тайника она заметила тренировавшихся на пустыре солдат из территориального подразделения английских войск, и напротив них, на обочине дороги, стояли два крытых военных «студебекера». Впервые за время проведения тайниковых операций ей стало страшно, она чувствовала себя так, словно на нее надвигается неотвратимая опасность. Невольно возникла мысль: не связано ли это с деятельностью английской контрразведки? В самом деле, не слишком ли много случайных накладок за столь короткое время? Дважды в районе расположения тайников она уже столкнулась с посторонними людьми. Винить в этом Лонсдейла она никак не могла, потому что знала, что Гордон в подборе мест для тайников был безупречен, конспиративность их была всегда стопроцентной. А тут вдруг дважды уже — то дорожные рабочие, то теперь вот — солдаты. С чего бы это? Положение было хуже некуда. И посоветоваться даже не с кем. Но надо было что-то предпринимать: или идти на риск — оставлять контейнер в тайнике, или выставлять сигнал опасности в Лондоне, чтобы разведчик посольской резидентуры не выходил на тайниковую операцию. Она еще раз просчитала: ей надо пройти от дороги до тайника тридцать метров и столько же обратно — на это уйдет самое большее полминуты, столько же потребуется на закладку тайника. Всего получается минута. «За минуту «студебекеры» не успеют даже развернуться, а мне главное — лишь бы успеть сесть за руль», — подумала Хелен и тут же вспомнила давний совет Абеля о том, что машина придает разведчику чувство уверенности, что если и подстерегает его опасность, то он будет укрыт в ней со всех сторон — будет находиться, можно сказать, на своей территории. Что ему останется лишь нажать на газ, и десятки лошадиных сил унесут его от противника… А Хелен умела лихо водить машину.
