– У меня не было ни одного конфликтного развода. Может, я счастливый человек. Нет ни претензий, ни обид, ни чего бы то ни было. Так получилось в моей жизни, наверное, потому что для меня важна была чистая и светлая связь с детством, хорошие, дружеские, добрые отношения с людьми, которые занимали какую-то часть моей жизни. А как иначе можно расставаться? Я умею только так.
Чувство одиночества, с одной стороны, мне очень знакомо, с другой стороны, нет. Мне кажется, что каждый человек рождается, если говорить глобально о нашей жизни, один, если только не с близнецом. И уходит из жизни тоже один. А если говорить именно о чувстве одиночества, у меня абсолютно его нет, я человек, глобально одаренный и любовью, и вниманием, и всем, чем хочешь.
Я вела дневник очень короткий период в жизни, месяца два. В нем я записала: «Машенька, береги каждый момент своей жизни, потому что он больше никогда не повторится». Это мне сказала моя бабушка Раиса Ивановна. Если бы не написала в тот момент, я бы сейчас не вспомнила это.
Себе, молодой Маше Мироновой, я бы сказала: «Знаешь что – не бойся, все будет отлично!»
Елена Яковлева
Что хочет женщина
Елена Яковлева. Сколько бы ролей ни сыграла, для зрителей она, пожалуй, так и останется в первую очередь Интердевочкой, ну или в крайнем случае Каменской – уж очень популярны были именно эти роли. Ее первые шаги на пути к мечте стать знаменитой артисткой закончились провалом. «Нет сценической заразительности», – решили в приемной комиссии Харьковского института. И это прозвучало как приговор. Потом она перепробовала множество профессий, но о своей заветной мечте не забыла и вскоре отправилась покорять Москву. В столице ее ждали ночевки на вокзале, безденежье, голод и первые победы. Она поступила в театральное и устроилась работать в «Современник», один из ведущих театров Москвы. В «Интердевочке» она снялась, когда ей было 28 лет, и сразу же стала знаменитой на всю страну. За билетами на первое советское кино о жизни ночных бабочек очереди стояли, как за дефицитом. Потом был сериал «Каменская», где Яковлева сыграла роль сильной и одновременно хрупкой женщины-следователя. Эта роль принесла ей множество престижных наград и поистине всенародную любовь. Но какую семейную драму ей пришлось пережить в ее судьбе, в судьбе Елены Яковлевой?
Борис Корчевников, телеведущий
– Нижнеудинск – это Иркутская область, там прошло практически все мое детство. У нас в городе была слюдяная фабрика: если мороз сильный и она гудит, то дети в школу не идут, и мы спали, пока солнышко не встанет, а потом, несмотря на трескучий 50-градусный мороз, все катались на санках, обжигая себе щеки. Зима прекрасна. Папа был военный, и нас перевели в город Харьков, там я окончила школу.
Не знаю, когда я захотела стать актрисой, но на экзаменах было сильное волнение, когда рот невозможно открыть, потому что там у тебя все ссыхается. Но несмотря ни на что, я все прочитала и поступила. Мама каждый месяц присылала 20 рублей, конечно же, мне казалось, что я сейчас получу их и не буду так по-дурацки тратить, как в прошлый раз. Но когда появлялись деньги, сразу хотелось всего. Мы решили с одной девочкой из моей комнаты, как только получает кто-нибудь деньги от родителей, покупать по пять пачек макарон и по две пачки приправы «Вегета». И когда деньги заканчивались, мы всегда знали, что у нас под кроватью есть запас: варили макароны, потом обжаривали их с водичкой на сковороде и добавляли «Вегету» – потрясающая еда. Мы толстели, и художественный руководитель курса нас ругал: «Что с вами, девочки, происходит? Что вы жрете без конца? Почему вы такие толстые? Посмотрите, какие у вас задницы отвратительные».
Все мои подружки начали повально выходить замуж, ну и я как-то заодно. Он тоже был актер, мы прожили полгода, но потом поняли, что не получится быть вместе. А через очень много лет я была на гастролях в Чите, пришла в театр вечером на спектакль, мой первый муж оказался главным режиссером этого театра, зашел в гримерную ко мне с новой женой. Она была в положении, мы мило познакомились, но так больше и не общались.
Однажды меня на вахте театра остановили: «Лена, пакет с «Мосфильма». Я вскрыла этот пакет, и все внутри задрожало. До сих пор дрожит, когда вспоминаю или слышу фамилию Петра Ефимовича Тодоровского, потому что я влюбилась в него сразу же после первой картины, которую увидела, – «Военно-полевой роман». Не читая сценария, просто взяла и позвонила сразу, мне назначили встречу, я пришла к Петру Ефимовичу. Он сказал: «Иди, девочка, гуляй. Ты абсолютно не похожа на того персонажа, которого я вижу в этой картине на главной роли».
Я ее заприметила, когда она в эпизодике снялась, а потом уже был фильм, главная и очень серьезная роль. Снимал мой муж, известный тогда режиссер Тодоровский. Я сказала: «Лену, и больше никого». А он ответил: «Да ты посмотри на нее: ножки просто колесом, глазок почти не видно, плечики вообще такие пологие. Какая же она главная героиня фильма?» Я сказала: «Нет, только она будет в главной роли». Вы знаете, это чистой воды интуиция. Я почувствовала, что в ней что-то заложено, а в ней заложено очень хорошее чувство юмора, это всегда красит.
Мира Тодоровская, продюсер х/ф «Интердевочка», вдова Петра Тодоровского
– Петр Ефимович долго мучился, а потом сказал: «Ну а где еще можно тебя посмотреть?» И я говорю: «Сейчас я снялась в картине «Полет птицы» у режиссера Григорьева на «Ленфильме», и там у меня главная роль». Наверное, Мира Григорьевна, его жена, сказала, чтобы он поехал посмотрел, потому что любви в глазах не было никакой с его стороны. Он съездил на «Ленфильм», посмотрел рабочий материал, еще не озвученный, и вернулся. И я увидела глаза Петра Ефимовича Тодоровского, в которые реально можно влюбиться – эти длиннющие ресницы стали вдруг добрые. И я поняла – что-то случилось в его сердце после просмотра той картины.
Никакой изюминки и червоточинки в этом сценарии я не нашла, потому что видела перед собой очень взрослого человека и очень любимого мною режиссера. Я понимала, что там пошло, а когда вышла «Маленькая Вера» и все сказали: «О, а что будет тогда в «Интердевочке»?», мне стало немножечко страшно. Думала: «А чего Петр Ефимович придумает, допустим, в сцене с японцем?» – там же можно ого-го фантазию развернуть свою, испугалась, стала какими-то наводящими вопросами у него узнавать, как он мечтает снять постельную сцену. Он сказал: «Ничего такого
