Судьба человека. С любовью к жизни - Борис Вячеславович Корчевников

Но расплата была жестокой, я болела долго и сильно, у меня была тяжелая операция на щитовидной железе. И я уверена абсолютно, это плата за грехи. Хотя если бы мы разошлись плохо, некрасиво, с какими-то выяснениями отношений, отниманием денег с нашими предыдущими партнерами – за это стоило бы ждать наказаний.

Но я знаю, что мы нашли друг друга, когда вспоминаю, сколько одновременно сделали в жизни людям добра, не советуясь между собой, просто зная, что поступим именно так.

Я потеряла голос, сипела, как трещотка, после операции у меня была перерезана связка, и доктора сказали, что в профессию я не вернусь. И от меня скрывали, что это не пройдет.

Помню, в храм Свято-Данилова монастыря привезли икону Пантелеймона Целителя, и мой очень близкий друг, профессор Недоступ, взял меня с собой в храм. Всю ночь шла служба, и когда на рассвете мы оттуда вышли, я почувствовала в голосе первые звуки, смогла сказать слово «спасибо». Тогда меня отвели к врачу, которая взялась за меня: «Я буду с вами работать. Покупайте губную гармошку, вы каждый божий день по три-четыре часа должны делать упражнения, которые я вам покажу». Я смогла вернуться на сцену! Ольга Александровна Аросева говорила: «Девять месяцев мы будем ее ждать, спектакль играть не станем. Мы ее убьем, если введем на роль другую актрису», – и мои партнеры не играли.

Люди с бокалами беседуют, и одна актриса молоденькая, скажем прямо, довольно смазливая, со мной стояла, разговаривала, покуривала. Я тогда курил тоже, и она как-то вела себя со мной не нахально, но чуть-чуть больше, чем это полагается в таких случаях. Селезнева, которая беседовала с кем-то, увидела, подошла, спокойно, без истерики, взяла мою сигарету и потушила сигарету об мою руку.

– Ну он же стоял и кокетничал, а на нем висела 20-летняя студентка, курила и говорила: «Я вас люблю, обожаю…» И они оба так это вдохновенно делали, что я вспомнила, что курить вредно, подошла и потушила сигарету. И всем так советую.

Однажды мы были на телевидении у Марусева Олега, он сказал: «Мы очень долго думали, Наташа, что вам подарить, поэтому мы запекли для вас утку или селезня в яблоках». Вынесли поднос, там лежал селезень, а я ответила: «Ну что, Олег, с завтрашнего дня я начинаю коллекционировать селезней». Теперь их просто некуда девать, пора открывать музей.

Каждый день, просыпаясь, нужно себе говорить: «Спасибо, что я живу, и сегодняшний день я обязана прожить счастливо!» – вот что бы я сказала себе юной.