— …на минуточку…
— …почему с ним нельзя посидеть по-мужски? Идите куда подальше, не буду вас слушать».
После увольнения стало проще — устроился в кооператив, и мы стали встречаться еще чаще. Так продолжалось до осени, когда его якобы с моста сбросили. Тогда-то и было принято решение о том, что надо Ельцина охранять, а раз так, то, естественно, и возить. Видите, сколько всего случилось…
— Я хорошо помню, как с трибуны Съезда народных депутатов СССР прозвучало, что враги совершили на Ельцина покушение, сбросив с моста, но годы спустя люди, тоже входившие в ЦК, уверяли меня, что на самом деле все обстояло не так. Ельцин, дескать, поехал к своей зазнобе, которая работала поварихой на одной из успенских госдач, бросил в окошко ей камешек, но вышла к нему не она, а мужчина, который как раз у нее был. Завязалась якобы драка, а в результате озверевший мужик кинул некстати объявившегося соперника в лужу, что Борис Николаевич и представил всем как падение с большой высоты. Что же произошло в действительности?
— К сожалению или к счастью, никто, кроме Ельцина, пролить на эту историю свет не мог. Что-то докладывал Бакатин, который был тогда министром внутренних дел Союза и занимался этим вопросом, но он тоже мямлил, мямлил… Ни одна версия фактами не подтверждалась. Да, костюм был мокрым и грязным, может, к нему прилипли и водоросли, но никто не исследовал, откуда они: из лужи или из реки.
На следующее утро я приехал на то место, где, по словам Ельцина, его сбросили в воду, и увидел: там уцелеть при падении вряд ли можно, потому что высота моста — метров шесть, а река мелкая — глубина максимум около метра.
— С его-то ростом и весом!..
— Да, причем он рассказывал, что чуть не утонул, пока мешок, в который злоумышленники его затолкали, с головы стягивал. До дна доставал ногами и выпрыгивал, пытался глотнуть воздуха… Так и скакал, как зайчик, до берега (помните, бег в мешках у нас раньше практиковали?) и только на суше эту дерюгу с себя снял. Попробуй теперь докопайся до истины… Думаю, или его не там сбросили, или все это сказки — плод больного, так сказать, воображения.
— Это правда, что в тот вечер вас разбудила встревоженная Наина Иосифовна: «Саша, мы места себе не находим — Борис Николаевич пропал!»?
— Не Наина, а дочка Таня — она несколько раз звонила. Естественно, я быстренько сел в свою «Ниву» и рванул в Успенское, где он к тому времени на посту ГАИ объявился.
— Какую картину вы там застали?
— Ну что — лежит человек в мокрых белых трусах… Милиционеры накрыли его бушлатом, поставили рядом обогреватель (он был уже весь синий). Меня увидел — заплакал: «Саша, посмотрите, что со мной сделали…» Я в него сразу стакан самогонки влил — он с удовольствием проглотил, закусил яблоком и снова застыл на лавке. Налил второй стакан, опять-таки самогонкой растер тело до красноты, надел свои носки из овечьей шерсти и толстенный афганский свитер. У меня бутылка была ноль восемь — вся на него ушла: что не на растирку, то внутрь. Три стакана Борис Николаевич махнул только так, поэтому согрелся, повеселел и, в общем-то, не простудился.
— Я не могу не спросить у вас о переломном в истории Советского Союза событии — так называемом августовском путче: мне приходилось не раз слышать, что заговор гэкачепистов был осуществлен с ведома и под руководством Горбачева…
— Михаил Сергеевич эту версию отрицает — говорит, ничего не знал и не предполагал, однако те генералы и высокопоставленные чиновники, которые накануне и после провала этой затеи к нему приезжали, утверждают обратное. Пускай остается на их совести, но, как показывают дальнейшие события, скорее всего, было именно так, как вы говорите.
— Все тогда думали, что Ельцина арестуют немедленно, чуть ли не первым, — вы это понимали?
— Конечно, хотя для нас все неожиданным оказалось. Многие потом недоумевали: «Как же так — почему вы со своей службой не предусмотрели это заранее, не просчитали?», но никто даже представить не мог, что службы как таковой не было — маленький отдел безопасности Председателя Верховного Совета Российской Федерации. В штате народу всего ничего — дай Бог личную охрану Ельцина организовать и того места, где он проживал, ведь мы противостояли всемогущему КГБ СССР.
— В ночь с 18 на 19 августа 1991 года Ельцин пребывал в Казахстане с официальным визитом…
— Да, в Алма-Ате. Возможно, Назарбаев или что-то наверняка знал, или о чем-то догадывался, потому что умышленно затягивал наш отъезд. Застолье, застолье… По расписанию пора улетать, воздушный коридор уже предоставлен — нет, давайте еще! Задержались на несколько часов, прибыли очень поздно, поэтому сразу легли спать, а в шесть утра меня разбудил дежурный по приемной: «Александр Васильевич, включайте телевизор — в стране переворот!». Щелкнул кнопкой, а там «Лебединое озеро»… Пока собрался, оделся — навел справки. Побежал к Ельциным, стал их будить…
Конечно, мы ждали, что людям расскажут, в чьих интересах переворот-то. Я же знал, как тяжело шли переговоры между республиками, как непросто тянулся новоогаревский процесс, но в конце концов компромисс был найден. Горбачев практически на все согласился, и через два дня должны были подписать новый Союзный договор.
Единственное смущает меня до сих пор: что-то не помню, чтобы к этому подписанию как-то готовились… Обычно пропагандистская шумиха заранее поднимается, газеты артподготовку ведут… Скоро, мол, документ будет торжественно завизирован, уже прибыл такой-то (Ниязов или кто-то еще — первым приезжает всегда самый дальний), а здесь тишина. Завтра вроде уже подписание, а в планах у нас не указано, где это произойдет: в Ново-Огарево, Кремле или, может, в Доме приемов на Ленинских горах. Никакого движения не было — именно это вызывает у меня сомнения и косвенно подтверждает, что Горбачев знал: церемония не состоится.
— Как человек опытный и искушенный в подковерных играх, что вы почувствовали, когда услыхали о путче? Не было страха?
— Некогда было об этом думать, потому что задача передо мной стояла одна: Ельцина уберечь. Решение охранять его приняли в восемьдесят восьмом, а это был девяносто первый, то есть я к тому времени три года уже при нем состоял. Сначала один был, а потом потихонечку-помаленечку… Когда Бориса Николаевича Председателем Верховного Совета России избрали, мы официально смогли набрать в свой отдел охраны людей, вооружить их и создать хоть какую-то видимость защищенности.
— Борис Николаевич испугался?
— Нет, вел себя абсолютно спокойно — складывалось впечатление, что просто еще не соображал, что к чему. Сперва Нурсултан Абишевич потчевал, потом в самолете добавили… Домой уже приехали никакие, а в полседьмого я его разбудил: «Подъем!». — «Какой подъем, какой путч — вы че здесь, ребята, придумали?»
