Вслед за The Next Day на прилавках появился альбом Blackstar: он вышел в день 69-летия Боуи, а через два дня великого музыканта не стало… И говорить сегодня мы будем именно в залоге прощания с великим человеком, с музыкантом, сменившим множество масок, но при этом – сохранившем собственную индивидуальность.
Когда режиссер Тодд Хейнс решил снять фильм «Бархатная золотая жила» (Velvet Goldmine) о блестящей, искрящейся эпохе глэм-рока 70-x, то, естественно, в центре повествования Хейнс мечтал заложить историю Боуи. И в самом деле – головокружительная сказка о рок-музыканте, имитирующем на концерте собственную смерть, а затем «воскресающего» под новым именем – как же это напоминало стиль Боуи! Но Дэвид, прочитав сценарий, наотрез отказался иметь с Хейнсом что-либо общее: он охарактеризовал фильм как «пасквиль» и строжайше запретил использовать в саундтреке собственные песни. Пришлось Хейнсу заказывать музыку Тому Йорку из Radiohead, a в качестве архивных записей брать пластинки T-Rex и Slade.
Я упоминаю эту историю (хотя, если быть честным, «Бархатная золотая жила» довольно точно отразила небольшой отрезок жизни Боуи в середине 70-x) для того, чтобы показать, насколько тщательно Дэвид относится к собственному имиджу и, собственно, к главному своему созданию: музыканту по имени Дэвид Боуи. Когда юный Дэвид Роберт Джонс отважился взять псевдоним, его дорога была однозначно выбрана: на сцене возникает новый образ, новый персонаж, которому дается стопроцентный карт-бланш на любые трансформации. В конце концов меняется не Джонс, меняется новый человек – меняется Дэвид Боуи.
Его главной маской в 70-е, «личиной на личине», стал Зигги Стардаст – космический странник, андрогинный пришелец, главный герой эпического альбома The Rise And Fall Of Ziggy Stardust And The Spiders From Mars: проникновенной космической оперы о том, как юный музыкант Зигги вместе со своими друзьями-марсианами вознамерился спасти Землю от планетарной катастрофы с помощью, ни много ни мало, рок-музыки.
Образ Зигги стал настолько популярен, что прочно закрепился в массовой культуре. Например, один из центральных персонажей французской рок-оперы «Стармания» авторства Мишеля Берже и Люка Пламондона (того самого Пламондона, кто напишет позднее мюзикл «Собор Парижской Богоматери») носит имя Зигги и всячески подражает Боуи, прямо называя Дэвида своим кумиром и единственным человеком, которого он, Зигги, любит по-настоящему.
Сам Боуи от Зигги уже начал уставать, он хотел меняться и твердо решил, что по окончании тура с Зигги будет покончено: андрогинный правдоискатель будет торжественно похоронен, а сам Боуи начнет новую главу своей творческой биографии. Но до того, как прикончить Зигги, Боуи решился на еще один совершенно безумный шаг, и об этом шаге в его биографии мы и поговорим подробно. Дело в том, что Дэвид совершил уникальный поступок в истории мировой рок-музыки – он отправился в СССР. Но не как действующий артист, а как обычный турист. Со всеми вытекающими отсюда последствиями.
21 апреля 1973 года теплоход «Феликс Дзержинский» совершал регулярный рейс из Иокогамы в Находку. Но так уж вышло, что эта дата навеки оказалась вписана в историю мировой рок-музыки: среди пассажиров теплохода были две мировые знаменитости. Барабанщик Джефф Маккормак и живая легенда – Дэвид Боуи.
У Боуи образовалась дырка в концертном графике, а еще в этот момент он всем сообщал, что страдает аэрофобией. Этот недуг потом довольно быстро прошел и был, как мы понимаем, всего лишь еще одним милым дополнением к тому образу, который в тот момент Боуи тщательно, скрупулезно лепил.
На теплоходе советские туристы музыкантов не признали, даже несмотря на то, что Боуи и Маккормак даже исполнили для пассажиров пару песен, и, с одной стороны, это уязвило самолюбие Дэвида, но с другой – позволило ему чувствовать себя максимально раскованно и наконец-то выдохнуть: в нем никто больше не видел эксцентричную рок-звезду, а просто считали его еще одним чудаковатым иностранцем, выходцем из капиталистического мира. Правда, как вспоминал Маккормак, «агенты КГБ преследовали нас повсюду» – хотя не исключено, что за вездесущих представителей спецслужб Джефф принимал обычных зевак, удивленных внешним видом Боуи. И в самом деле, сложно не заметить человека с гигантским рыжим начесом и сбритыми бровями – а Боуи в образе Зигги в тот момент выглядел именно так.
В Находке музыканты пересаживаются на поезд до Хабаровска. Им достается старинный вагон, который Боуи просто покорил. «Казалось, что мы во французском поезде начала века – с прекрасной деревянной обшивкой, старинными зеркалами и бархатными сидениями», – вспоминал он.
Ну а в Хабаровске артисты пересаживаются уже в обычный вагон СВ – и начинается многодневное путешествие Боуи в Москву. Ведет себя Боуи, по меркам советского человека, нарочито вызывающе – ходит по вагону в кимоно, привезенном из Японии, с соседями по вагону не общается. Зато сердобольные проводницы берут шефство над «иностранным мальчиком» и на остановках покупают Дэвиду ряженку, которая ему очень понравилась.
Периодически Боуи выходит гулять и на перроны – так, во время одной из таких прогулок он натыкается на едущих в том же поезде дембелей. Солдатам стало интересно, что же это за странный иностранец, который гуляет туда-сюда по перрону в ярко-желтом пальто с меховым воротником? Боуи же бродил не просто так: в купе не было открывалки, а ему очень хотелось попробовать советскую минералку, вскрыть которую без помощи специальных средств ему не представлялось возможным. Но советский солдат всегда готов прийти на помощь! Когда Боуи с помощью одного из солдатиков, плохонько знавшего английский, объяснил, что ищет открывалку, один из дембелей забрал у Боуи бутылку и зубами сдернул крышку, чем привел музыканта в неописуемый восторг.
Следующий эксцесс произошел во время продолжительной стоянки в Свердловске. Боуи вышел на перрон вместе с портативной 16-миллиметровой кинокамерой, на которую снимал все происходящее вокруг. Еще в Хабаровске его предупредили, что в СССР он может снимать все, что захочет, за исключением военных объектов – но Боуи, конечно же, не знал, что в Союзе все железнодорожные станции тоже относятся к числу военных объектов! Естественно, довольно быстро рядом с музыкантом возник человек в штатском и в темных очках и настоятельно потребовал отдать пленку.
Музыкант яростно отказывался открывать камеру и вытаскивать пленку, а гражданин в штатском был все более и более настойчив. Казалось, драка неотвратима – Дэвид распалялся все больше. Спасли Боуи все те же проводницы: они просто-напросто схватили Дэвида за шкирку и втащили в вагон, и поезд через несколько секунд тронулся. Гражданин в штатском остался на платформе, а ошеломленный Боуи отправился к себе в купе.
